Форум » » WK, Айя/Оми, PG-13, легкий romance/angst » Ответить
WK, Айя/Оми, PG-13, легкий romance/angst
_Sumeragi_Subaru_: Автор: _Sumeragi_Subaru_ Фандом: Weiss Kreuz Рейтинг: PG-13 Пейринг: Айя/Оми Жанр: легкий romance/angst Disclaimer:все права принадлежат только тем, кому принадлежат Размещение: пожалуйста, поставьте в известность
Ответов - 1
_Sumeragi_Subaru_: * * * Два часа ночи. Заходим домой. Короткие кивки, и все расходятся по своим спальням. Уже завтра с утра остановившаяся было жизнь потечет дальше. Рано утром мы выйдем из комнат и будем, шутливо переругиваясь, соревноваться за очередь в ванную, будем открывать магазин, делить обязанности на день…будем делать вид, что мы друзья, что нас интересуют проблемы товарищей по команде. Я люблю это время, я ощущаю себя живым…нормальным, совершенно обычным подростком. Люблю, хоть и понимаю, что это все неправда, потому что во время миссий мы совершенно другие. Мы просто четверо убийц, идеально слаженный механизм, и здесь нет места привязанностям и сентиментальности. Мы – безупречная машина по очистке города от «тварей тьмы», эдакие супермены без лишних чувств и эмоций. Но это тоже неправда. Сами собой мы бываем только в эти ночи после миссий, когда смерть вновь проходит рядом и становится бессмысленным скрывать свои истинные чувства. И тогда выясняется, что все настолько погружены в свои проблемы, точнее, свою «супер-мега-проблему», что не слышат не то что других, но и себя. Не знаю, чем занимаются этими ночами остальные, но лично я никогда не сплю: надоело просыпаться, захлебываясь собственным криком. Я захожу в Интернет и стараюсь до утра потерять связь с реальностью. Потом, когда солнце появляется из-за горизонта, мне уже не страшно оставаться наедине с самим собой. Япония – Страна Восходящего Солнца. Это ассоциируется у меня с надеждой. Может, это прозвучит банально, но именно каждодневный восход солнца помогает мне выживать, он как бы говорит: «Послушай, что бы ни случилось, есть вещи, которые всегда останутся неизменными». Глупо, но мне это помогает. * * * Итак, день начинается, как и ожидалось. Кен первым и явно надолго засел в ванной, и надежда прогнать напряжение бессонной ночи под обжигающим душем быстро улетучивается. Спускаюсь на кухню в надежде хотя бы умыться, по-быстренькому сварить кофе (желательно покрепче и побольше) и нырнуть обратно к себе в комнату. Но, к несчастью, на полпути я сталкиваюсь с Йоджи. Блондинистая зараза стоит, привалившись к косяку и, улыбнувшись самой своей обаятельной улыбкой, заявляет: «Чибик, сегодня твоя очередь готовить». - Блин, Йоджи, ты не офигел?! Моя очередь, что затянулась уже на месяц? – Вслух я этого, конечно же, не говорю, я же добренький Оми, мальчик на побегушках, безотказная палочка-выручалочка. Как же я задолбался. Тяжело вздохнув, спускаюсь на кухню и швыряю сковородку на плиту. Безуспешно пытаюсь совместить приготовление пищи (кто б еще подсказал, что можно приготовить для троих здоровых лбов), сооружение для себя какого-нибудь бутерброда, варку кофе и умывание заспанной мордочки. Естественно, я не Юлий Цезарь, поэтому в итоге убегает кофе, пригорает завтрак, а бутерброд успешно плюхается на пол. Как назло, в это время на кухню заходит наш любимый лидер, обозревает весь этот бардак, смотрит на меня взглядом «маленькая-сволочь-ты-похерил-наш-завтрак-залил-плиту-своим-чертовым-кофе-испачкал-пол-маслом-шине!!!». Потом глядит на мою ну очень виноватую и полную раскаяния мордашку, хотя с утра пораньше это можно назвать только мордой. Короче, он соотносит беспорядок на кухне с моим зеленым лицом и мешками под глазами и благоразумно предлагает мне пойти поспать, благо воскресенье, и мне не надо идти в школу. Я оцениваю такое великодушие, ибо Айя очень редко позволяет нам халтурить. Хотя, скорее всего, он просто понимает, что толку от меня сейчас не будет. Я плюю на все попытки сварить кофе, сыплю в мою любимую пол-литровую кружечку две ложки растворимой гадости и плетусь к себе. На самом деле, самое страшное время для меня - это утро. Ненавижу…гр-р-р. Завалившись в комнату, залпом вливаю в себя пол-литра кофе и падаю на постель. Меланхолично думаю, что сейчас на меня, как обычно бывает после растворимого кофе с утра, накатит депрессия. Начинаю горестно размышлять о смысле бытия и, как всегда, быстро нахожу, к чему бы прицепиться: «Чибик… и почему все эти «взрослые» считают меня малышом, я, между прочим, их младше всего на несколько лет. Черт, да я взрослее их раза в два, если судить по уровню интеллекта. Вот, например, Кен – наивняк полнейший, никогда таким не был. Йоджи под плейбоя косит, а сам… «вечная любовь, верны мы были ей», тьфу. Вот разве Айя – наш холодильник…ни черта про него понять не могу. Вроде умный, но с чего он тогда такой отмороженный? Явно какие-то проблемы, не ясно, правда, какие. Пропадает куда-то постоянно, может, у него девушка?Хотя, какая девушка, он же непробиваемый айсберг. Не представляю себе Фуджимию, занимающегося любовью. Хм, чего я вякнул? А как же моя богатая фантазия?! Будем представлять: вот Айя лежит на постели, обнаженный, его кроваво-красные волосы разметались по подушке, на висках блестят бисеринки пота, губа закушена, напряженно выгнувшееся тело…» - коварное воображение работало на все сто: Оми впечатлился настолько, что почувствовал некоторое напряжение и возбуждение. «Ой, что-то я …хм…отвлекся. С чего это мы начали? Ах, да… И с чего это меня все считают мелким?! (Оми переключился на одну из самых животрепещущих проблем, чтобы забыть про неожиданные ощущения, вызванные образом товарища по команде). Я вполне взрослый и самостоятельный. Вот Йоджи меня постоянно подкалывает тем, что я с утра заспанный, потому что всю ночь по порносайтам лазил. Да хоть бы и лазил. Это что получается: я слишком молод, чтобы смотреть порно, гулять допоздна и встречаться с девушками, но для убийств мой возраст вполне подходит?!..» Предаваясь столь «радостным» мыслям, я не заметил, как заснул. Проснулся я через час от громкого шепота Кена: «Оми, ты спишь? Если спишь, так и скажи, я тебя тогда будить не буду.» - Черт, Кен-кун, я ж только заснул. -Прости, но в магазине работы дофига, Йоджи ничего не делает, только с посетительницами флиртует, и Айя перестает тихо звереть и начинает звереть громко. – пожаловался футболист. – Короче, если ты не хочешь смертоубийства и отмывать магазин от крови, то спускайся и помогай. Я очень-очень хочу смертоубийства, желательно, массового, но мечтам моим сбыться явно не суждено, а если я проигнорирую просьбу Кен-куна, то доставать меня начнут с пятиминутной регулярностью, причем, чем дальше, тем сильнее. Поэтому я встаю и, вздохнув, направляюсь в «Конеко», в глубине души надеясь, что моя явно неадекватная физиономия отпугнет твсех посетителей. Ничего подобного. Эти дуры, увидев бедного и замученного меня, решили «осчастливить» меня своей заботой, в результате чего я был вынужден терпеть их щебетание, а послать я их не мог по причине природной вежливости. Меня спасла внезапно появившаяся Мэнкс. Спасибо тебе, добрый человек…т.е., блин, Мэнкс приперлась?! Какого черта? Мы еще от прошлой миссии отдохнуть не успели! Опять? Не хочу я!!! Все, пойду топиться. Прошу винить в моей смерти этот жестокий мир. * * * Гребаный мир! Ну почему это произошло именно со мной? В чем я виноват? Неужели я хуже других?! Черт, черт, черт… Ты не должен был появляться на свет, Оми Цукиено…нет, Маору Такатори. Не могу поверить. Я – Такатори. За что? Господи, как, оказывается, было просто думать о своей мифической семье, страдать «ах, почему же за меня не заплатили выкуп?!». Гораздо труднее знать, кто именно его не заплатил, и что ты убил одного своего брата и чуть не убил другого. Черт, что же теперь делать? Ребята смотрят на меня как на врага. Неужели непонятно, что я бы ни за что не выстрелил в Кен-куна и Айю-куна? Видимо, нет. Вот парадокс: по их мнению, я еще ребенок, но на ошибку я права не имею. Посмотрел бы я, если бы дело касалось их семьи…Но у них ее нет…лучше б и у меня тоже…тогда бы мне не пришлось смотреть на ребят глазами побитой собаки, пытаясь вымолить прощение. Кен-кун и Йоджи-кун вроде прониклись и даже где-то сочувствуют мне, а вот Айя-кун…взгляд, которым он на меня посмотрел, когда узнал, что я – Такатори, будет мне сниться в кошмарах до конца моей жизни. Никогда не забуду, как я заходился в рыданиях, а он смотрел на меня – как на жертву, которую пронзит сейчас своей катаной…даже нет, в его глазах была ненависть, столько ненависти…о боги: миссия «живые шахматы»…истошный крик: «Шине… Такатори шине!». Ками-сама, да что ж такое происходит!.. Надо сделать что-то…пойти…надо…черт…что?…я…точно…я пойду…к Айе-куну. Надеюсь, успею убежать до того, как он меня…ну либо катаной, либо по стенке размажет. Встаю с кровати, обуваю тапочки и стараюсь как можно тише добраться до комнаты Айи. Приоткрываю дверь. Шепот: «Айя-кун, к тебе можно?». Ответа нет: «абонент спит, абонент ест, абонент не хочет вас слышать…» Черт, ведь Айя-кун не разговаривает со мной с тех пор, как Вайс вернулись с миссии. А вдруг и сейчас он мне ничего не ответит?! Ладно, была не была. Шаг в комнату, как на расстрел. Подхожу к кровати: «Айя-кун, ты не спишь? Айя-ку…» из-под одеяла выныривает красноволосая голова, и фиолетовые глаза смотрят на меня с таким выражением, что у меня возникает непреодолимое желание упасть на колени с воплем: «Айя-сама, простите меня!». Но вместо этого я, стиснув зубы, присаживаюсь на край его кровати, пытаюсь заглянуть ему в глаза, хоть он и избегает моего взгляда, и тихо спрашиваю: «Айя-кун, почему ты ненавидишь Такатори?» Он поднимает голову, и в его глазах плещется такая ярость, что я пугаюсь и пытаюсь отпрянуть, но он молниеносно выбрасывает руку и хватает меня за подбородок. Несколько секунд он смотрит на меня, и мне кажется, что он не осознает, кто перед ним, а затем наклоняется и целует меня жестким, даже болезненным поцелуем…как наказание. Это длится долго, невыносимо долго (или мне так только кажется), но внезапно он отрывается от моих губ. Айя по-прежнему не отпускает мой подбородок, вцепившись в него так, что завтра у меня на челюсти наверняка останутся роскошные синяки. Он смотрит на меня этим страшным пустым взглядом, проводит губами вверх по щеке, к уху, и тихо шепчет: «Вот видишь, Оми-кун, я не ненавижу Такатори»…а затем внезапно отпускает меня, толкнув так, что я падаю с его кровати. Несколько мгновений я сижу, тупо глядя на него, а затем, словно очнувшись, пулей вылетаю из комнаты. * * * Утром на кухню я спускаюсь как на Голгофу. Конечно же, все уже там. Кен тихо посапывает на столе, Йоджи мажет бутерброд маслом, а Айя невозмутимо пьет кофе. Я как можно тише сажусь на стул и вглядываюсь в лицо командира: абсолютно спокойное выражение лица, взгляд сквозь меня…я даже начинаю думать, что вчерашние события привиделись мне в кошмаре. На кухне – неловкое молчание, каждый погружен в себя. Пытаюсь порадоваться тому, что хотя бы готовить меня не заставляют: получается неудачно. Сидим, молчим, пьем растворимый кофе. Внезапно Айя говорит: «Миссия не закончена. Цель еще жива.». Я вздрагиваю и смотрю на него, натыкаюсь на пустой взгляд и, вскочив из-за стола, вылетаю из кухни. Собираюсь смотаться из магазина и поразмышлять где-нибудь в одиночестве, но на выходе меня перехватывает Ока. От этой психованной теперь не отвяжешься. Горестно вздыхаю и плетусь за девушкой. Она что-то щебечет, и мне требуется не меньше нескольких минут, чтобы осознать, что речь идет о сегодняшнем вечере. Ах дак, я, кажется, действительно пообещал пойти. Ну да ладно, к тому же, вряд ли меня хотят сегодня видеть дома. Но это вечером, а пока Ока упрашивает меня покатать ее на мотоцикле. Хорошо, по крайней мере, из-за ветра не будет слышно ее болтовни. Часов через пять мне удается отвязаться, и я оказываюсь перед выбором, куда бы мне отправиться. Я еще не успеваю решить, когда вижу машину Айи и думаю о том, что мне надо поговорить с ним. Причем, чтоб рядом не было ребят, это личное, и, конечно, это место должно быть достаточно людным, что хоть как-то будет гарантировать мою жизнь и относительное здоровье. Я еду за Айей и очень удивляюсь, когда он останавливается около больницы. Кляня свое любопытство, иду за ним, молясь, чтоб он меня не заметил. Но я зря беспокоюсь, наш лидер, кажется, целиком и полностью погружен в свои размышления. Он поднимается на третий этаж и заходит в какую-то палату. Я следую за ним и останавливаюсь у приоткрытой двери. В шоке смотрю на табличку «Фудзимия Айя». Через щель в двери вижу Абиссинца, сидящего у постели какой-то черноволосой девушки. Все в таком же шоке спускаюсь вниз, сам не знаю зачем, стараюсь идти как можно тише. Решаю все же выяснить, что происходит в этом мире. * * * Айя спускается к машине и уже открывает дверь, когда я выхожу из-за колонны. -Айя-кун, кто эта девушка? Она твоя невеста…или..? -Это моя сестра. Она лежит в коме по вине Рейдзи Такатори. -Рейдзи Такатори?.. – хочу я громко переспросить, но у меня что-то со связками, поэтому получается только хриплый шепот. Рейдзи Такатори. – повторяет Айя, смотря на меня сурово, словно архангел на Страшном суде. – Твоего отца. – звучит как приговор. Не глядя на меня, Айя Фудзимия садится в свою машину и уезжает. И ему, конечно, наплевать, что я падаю на колени и начинаю плакать. Возможно, он даже рад. * * * Я уже не рад тому, что согласился пойти с Окой на этот чертов вечер. То есть, я, конечно, с самого начала не был в восторге, но я думал, чтго отвлекусь от своих проблем, а не буду подпирать стенку в течении получаса. Девушкам, конечно, положено опаздывать, но я не уверен, что она еще девушка…ну вот, мысли глупые в голову лезть начинают. И вот, наконец, появляется долгожданная красавица: встречайте фанфарами. Правда долго этот «электровеник» на месте стоять не может, поэтому убегает кого-то позвать. Несмотря ни на что, мне становится легче. Несмортя на дурость и надоедливость, Ока умеет заражать своим оптимизмом. Поэтому я стою и улыбаюсь… Тут ко мне подходит Хирофуми и просит поговорить. И, конечно, я не колеблюсь, выбирая между Окой и братом. Мы заходим в какую-то пустую комнату, и он крепко прижимает меня к себе, слегка перебирая мои волосы одной рукой. Я жмурюсь, и мне хочется заурчать от этой ласки, так меня еще никогда не обнимали. «Как я скучал по тебе, братик,» - слышу я шепот, и дыхание слегка щекочет мне ухо. Хирофуми перестает ерошить мне волосы и начинает гладить меня по спине. Кажется, я все-таки замурлычу. «Зачем ты хотел убить меня, брат?» - всю легкость и расслабленность как рукой снимает. Я отскакиваю от него и начинаю что-то говорить, кажется, убеждаю его прекратить нечестную игру и сдаться полиции…он смеется мне в лицо. Говорит, что я еще наивный малыш и ничего не понимаю в жизни. А я и не хочу понимать, ведь если брат не согласится, то он умрет. Кажется, он просит выдать моих товарищей, не знаю, ничего не слышно из-за шума крови в ушах. Я бросаю на него, наверно, весьма сумасшедший взгляд и выбегаю из комнаты. В полной растерянности я бреду по коридору и вдруг слышу где-то рядом крик. Срабатывают рефлексы, я бросаюсь к источнику звука. Оказывается, какой-то придурок лапает Оку. Приходится врезать ему. Я не хотел бить очень сильно, но из-за недостатка контроля случайно вложил в удар всю свою горечь и ярость. После драки мне становится немного легче, но тут Ока меня целует. Опыт у меня , конечно, небогатый, но по-моему, получается хреново. Ладно, это еще один способ расслабиться. К несчастью, расслабляюсь я настолько, что не слышу шороха за спиной, только ловлю перепуганный взгляд Оки, поворачиваюсь, встречаюсь взглядом с насмешливыми синими глазами…удар, боль, темнота. * * * Мне больно, очень больно. У меня болит все, абослютно все, как снаружи, к и внутри. Наверно, больше всего мне больно от одиночества. Раньше я никогда не был абсолютно одинок. Сначала был Персия, потом Вайс, недавно я думал, что обрел семью…а теперь нет никого. Я обрубил все прошлые связи, связавшись с врагом и провалив миссию, а теперь мой брат предал меня. Я знаю, что должен быть сильным, но я не могу сдержать крик, рвущийся при каждом ударе. Я почти не разбираю того, что говорит мне Хирофуми, мне не до того, стараюсь сдержаться. Внезапно все прекращается и чья-то прохладная рука стирает слезы с моих щек. Я открываю глаза. Хирофуми. Он смотрит на меня почти нежно. «Братик, я не хочу делать тебе больно. Просто скажи имена тех, кто вместе с тобой пытался меня убить, и все закончится. Мы будем вместе. Я буду любить тебя. Просто скажи их имена. Все просто, Оми. Скажи. Просто скажи.» - он говорит это так ласково, его рука такая мягкая. Я прикрываю глаза, вслушиваясь в его голос, всей кожей впитываю ощущение его руки, скользящей по моей груди. Так хорошо, так правильно. Голос, проникающий во все клеточки тела: «Скажи, просто скажи, Оми-чан, имена, мне нужны их имена…» Пытаюсь заговорить, но в горле пересохло. Хирофуми наклоняется к моему лицу. «Ну что, Оми-чан, - выдыхает он мне почти в рот, - ты скажешь?» -Нет. Ты преступник, брат. Сдайся полиции. Его лицо меняется на глазах, приобретая выражение хищника. «Тогда продолжим, Оми-кун.» - говорит Хирофуми, вновь берясь за дубинку. -Я тебя презираю, ты мне больше не брат! – кричу я ему в лицо. -Жить надоело? – усмехается Хирофуми, замахиваясь. Все происходит слишком быстро для меня. Прихожу в себя только оказавшись лежащим на полу и понимаю, что все закончилось, меня спасли ребята. Кажется, я плачу от облегчения. Вдруг на мое плечо ложится чья-то затянутая в перчатку рука. Я поднимаю голову и вижу Абиссинца, который говорит мне, слегка улыбаясь: «Оми-кун,ты не Такатори. Ты – Цукиено.». Я не могу сдержать радостную улыбку и кидаюсь обнимать Айю-куна. Чуть помедлив, он осторожно обнимает меня в ответ. Я счастлив. Я вновь обрел, казалось, потерянную семью. «Пойдем домой, Оми-чан» - говорит наш лидер, помогая мне подняться. Качаю головой: у меня еще есть дела. * * * Домой я возвращаюсь абсолютно опустошенным. Да, Айя, ты прав, я – Оми Цукиено, убийца. И я только что убил брата…нет, я не должен так думать, у меня нет семьи. Устало бреду в душ, мне надо смыть напряжение последних дней. В итоге спать я ложусь часа в два ночи. Совершенно зря, потому что мне , естественно,снится кошмар, и я просыпаюсь, крича от ужаса. Блин, говорил же себе, никогда не спать после миссий. Я волнуюсь, не разбудил ли кого и лежу под одеялом, стиснув зубы и пытаясь сдержать дрожь и остановить текущие по лицу слезы. И тут чувствую, как кто-то меня обнимает. С удвлением осознаю, что это Айя. -Айя-кун, - шепчу я. – А что… -Тш-ш-ш, Оми, не надо. Успокойся, все хорошо. Тут он делает что-то совершенно невообразимое: Айя-кун начинает сцеловывать слезы с моего лица. Сижу в совершеннейшем шоке и думаю, что ничего более неадекватного в моей жизни не было. Айя меня целует? Ладно, это и поцелуем не назовешь, так, утешение. Айя обнимает меня крепче, и я нерешительно обнимаю его в ответ. И вот тут…он меня целует…по-настоящему. Не знал, что Айя-кун так здорово целуется... Когда он отрывается от моих губ и отклоняется, мне становится очень одиноко, и я целую его в ответ, притягивая обратно к себе. Он сначала застывает, а потом его руки начинают расстегивать мою пижаму, он укладывает меня на кровать…я счастлив, абсолютно счастлив…я не хочу быть одиноким…ради того, чтобы меня любили, я готов на все. * * * Просыпаюсь от легкого поцелуя. На меня внимательно смотрят фиолетовые глаза нашего лидера. -Почему, Айя-кун? -А почему нет? – он пожимает плечами. – Я тоже человек. К тому же тебе это было нужно. -Понятно. И что дальше? – изо всех сил стараюсь казаться спокойным, хотя очень хочется плакать. Я ждал не этих слов. Айя потягивается. -Ладно, Оми, на работу пора. – несмотря на равнодушный тон, он целует меня нежно, можно даже сказать, трепетно. Кажется, я почти счастлив.
полная версия страницы