Форум » » «Ничья земля», ГП/ДМ, NC-17, action/romance/angst 12 глава от 29.07 » Ответить
«Ничья земля», ГП/ДМ, NC-17, action/romance/angst 12 глава от 29.07
Umbridge : Ничья земля Автор: Umbridge Бета: Arv, Аtenas Гамма: Inspector Po Пейринг: ГП/ДМ Жанр: action/agnst/romance Дисклеймер: на персонажей не претендую. Все принадлежит Сами-Знаете-Кому. Рейтинг: NC-17 Саммари: Добро пожаловать! Вас приветствует НИЧЬЯ ЗЕМЛЯ! Забудьте все, чем вы были раньше. Здесь нет власти, но есть правила. Соблюдайте их - и вы выиграете! ПРЕДУПРЕЖДЕНИЕ: гет в 10 и 11 главах. ГП/ДУ, ДМ/НЖП, АУ 7 книги Главы с 1 по 9 http://slashyaoi.borda.ru/?1-0-30-00001817-000-0-0-1179846750
Ответов - 116, стр:
1 2 3 4 All
Umbridge : Helley спасибо...
Umbridge : Глава 9. Честность – лучшая политика. (Глава, в которой на воре и шапка горит, Гарри узнает много нового, а Драко приходится говорить правду) Гарри снилась гостиная в Норе, жар от огня в камине, на столе - букет ромашек. Рон и Гермиона сидели обнявшись и смотрели на друга. Их теплые улыбки и нежные взгляды сплетались, будто защищая, давая силы. Он хотел броситься к ним, рассказать все, что с ним случилось, ведь ближе людей у него никогда не было и не будет. Но в тот же миг Гарри понял, что это всего лишь сон, и остался стоять в углу комнаты, отрезанный от друзей невидимой стеной одиночества. Им никогда не понять. Это только его битва, и он должен остаться один. Гриффиндорец проснулся, с облегчением открывая глаза. Не было никакой стены отчуждения, друзья оставались друзьями, а клочок неба вверху малахитового колодца сиял чистой утренней синевой. Гарри повернулся на бок. Рядом, вытянувшись на спине и приоткрыв рот, похрапывал Малфой. Его ресницы дрожали, будто подбрасывали падавшие на них солнечные лучи. Гарри встал и потянулся. Пожалуй, впервые за все путешествие он чувствовал себя по-настоящему отдохнувшим, хотя остаток ночи пришлось спать на камнях. Солнце сверкало в темной воде, ярко зелеными полосами ложилось на малахитовые стены, вырывая из сумрака куски камня. Было слышно, как высоко над головой поют птицы, но их звонкие хрустальные голоса доносились едва-едва, мешаясь с шумом листвы и журчанием подземного ручья. Гарри плеснул в лицо водой, и, порывшись в мешке, достал сэндвич. Пока Малфой спал, расслабленно раскинувшись на мантии, Гарри ел, прислонившись к прохладному камню и глядя на голубой лоскут неба. Мальчик пытался представить, как пахнет свежий, влажный воздух подлеска. Скорее всего, они ушли куда-то, где не было густого леса, ведь солнечные лучи касались даже мрачной пещеры. Потом мысли, плавно перетекавшие с одного предмета на другой, привели его к вчерашнему разговору о Снейпе и Лестранж, двух магах, которых Гарри поклялся убить после Волдеморта. О каком сосуде шла речь? Что именно в своем замке хранила Беллатрикс? Гарри нахмурился. Все это о чем-то напомнило ему. О чем-то, что он должен был держать в голове, но позабыл. О каком-то сосуде, или чаше… Неожиданно Гарри осенило. Мог ли Волдеморт отдать на хранение своей верной Упивающейся хоркрукс, чашу Хельги Хаффлпафф? Однажды он уже доверил часть разорванной на клочки души одному из своих последователей, Люциусу Малфою. Гарри решил, что должен распросить слизеринца о подробностях подслушанного им разговора. Вдруг Малфой протяжно вздохнул, и, вздрогнув всем телом, открыл глаза. Гарри бросил на него встревоженный взгляд. Рассеянно оглядев пещеру и заметив, наконец, гриффиндорца, Драко сел - Поттер, - сказал он. Гарри показалось, что в его голосе звучало облегчение. - Привет, - бросил гриффиндорец, - как спалось? - Нормально, - Драко быстро вытер рукавом испарину, - вряд ли тебя это действительно беспокоит. - Почему бы и нет. Мне важно, чтобы ты был в хорошей форме, - ответил Гарри, наблюдая за тем, как Малфой встает, умывается, и снова садится на плащ. - Да все хорошо, я же сказал, - бросил слизеринец раздраженно. - Сейчас поедим и двинемся дальше, - Гарри сменил тему. - Да, - сухо ответил Драко. Он все еще не мог забыть сон, в котором видел старый комод у окна. Внутри дышавшей на ладан рухляди обитал боггарт. И каждый раз, когда Драко открывал дверь, боггарт прикидывался то мертвой матерью, то хищно скалившимся Фенриром, то Лестранжем, дожидавшимся момента, когда можно будет помучить мальчика. Драко вскидывал палочку и кричал – ридикулус, ридикулус, ридикулус, но боггарт принимал все более страшные формы, и, в конце концов, Драко ложился на пол, закрывал голову руками и думал: что будет, если не смотреть? Боггарты исчезают сами по себе? Сон был глупым, но отчего-то выбивал из колеи. Об этом думал слизеринец, жуя безвкусные пироги и пресную картошку. Наконец настало время собираться. Путь опять лежал под землей, вдоль ледяного ручья. Мальчики шли по скользкому коридору, стараясь не упасть в зеленоватом полумраке. Они не знали, сколько прошло часов или минут, когда коридор вдруг сделал резкий поворот, и ручей остался где-то справа - пробиваться сквозь едва заметное отверстие в толще камня. По мере того, как путники шли по широкому проходу, тот становился все более сухим и гладким, а в стенах все чаще появлялись голубые факелы. Пол был выложен широкими плитами, на которых, если провести ногой по пыли и песку, выступал прихотливый рисунок: красные листья папоротника, россыпь синих звезд, сражения или объятия причудливых животных. Коридор напомнил Гарри министерство магии, отдел тайн. - Знаешь, - услышал он голос Малфоя, шедшего позади, - а тут ничего, очень прилично. Светло, сухо, и пахнет приятно. - Будем надеяться, что впереди что-нибудь легкое, шарады или ребусы, - пожал плечами Гарри, не оборачиваясь. - Ребусы… Ха-ха. – Сзади донеслось хихиканье слизеринца, - забавно, что ты сказал… Разгадаешь, если что? - Не знаю, - откликнулся Гарри нехотя. – Может быть… - Он отнюдь не был уверен в собственной к этому склонности. - Сомневаюсь, Поттер. У тебя лучше получается сражаться с монстрами, и еще калечить ни в чем не повинных людей до полусмерти, - пожал плечами Драко. - Малфой, - гриффиндорец услышал про монстров и вспомнил о своем желании распросить слизеринца о чаше. – Ты случайно не помнишь, что еще они говорили… Ну, Снейп с Лестранж… Где точно она хранит чашу? Как давно? - Да нет, - отмахнулся спутник, - больше ничего не помню. - Точно? - А тебе зачем? - Надо. Если вспомнишь – скажи. – Ответил Гарри упрямо. - Подумаю, - пожал плечами слизеринец. - Может быть – как выглядит чаша… - Ух ты, смотри! – Воскликнул Драко со смешанным чувством страха и восторга в голосе, указывая на литые золотые ворота в несколько футов высотой, показавшиеся впереди. Их украшал сложный орнамент, походивший на вязь древних рун. По мере того, как мальчики приближались, странные письмена и эпические картины увеличивались. Теперь можно было разобрать изображенных на створках девушек, поливавших друг друга из кувшина, змею, обвивавшую дерево и воинов, сражавшихся с драконом. - Не представляю, что может быть за этой дверью, - снова заговорил Драко почти шепотом, - очень надеюсь, что не дракон… Уж лучше пусть будут девушки с кувшином. - Да… Достойный противник… Для тебя, - ухмыльнулся Гарри, подходя к воротам вплотную. Он взялся за массивную золотую ручку и налег плечом на створку, но та не сдвинулась ни на дюйм. - Малфой, иди-ка сюда, - позвал Гарри. Слизеринец подошел и встал рядом, холодно глядя на него. - Помоги. Драко кивнул, и они вместе нажали на створку, пытаясь сдвинуть ее с места. Мальчики напряженно пыхтели и толкали дверь. Во влажных от усердия висках стучало. Но лишь через несколько долгих минут золотые ворота отворились на четверть дюйма. - Ну, уже что-то, - выдохнул Гарри. Он согнулся, упираясь одной ладонью о колено, а другой стирая пот со лба. Слизеринец опустился на пол, облизывая губы. - Уже что-то! – передразнил он, манерно растягивая гласные, - еще пара часов, и в щелку смог бы пролезть локотрус. Потрясающий результат, Поттер! - А, заткнись… - отмахнулся Гарри, - и вставай. - Если бы папа видел, чем я тут занимаюсь, - вздохнул Драко, поднимаясь и снова наваливаясь на дверь. На этот раз ворота отъехали еще на пол дюйма. Гарри снисходительно посмотрел на Малфоя. Тот закатил глаза и отер лицо рукавом. - Поменьше самодовольства, - бросил он самым ледяным своим тоном. Немного отдохнув, мальчики снова налегли на дверь, отодвигая ее еще немного. Однако результат все еще не был достаточным для того, чтобы впустить в комнату кого-то толще змеи. Застонав, Драко привалился спиной к створке ворот и тут же с криком отпрянул. Золотые фигуры пришли в движение. Вода из кувшина пролилась на голову змеи, та обвила шею дракона, дракон ударил хвостом ручку, медленно развернувшуюся вправо. Лязгнули невидимые запоры, открываясь, и створы ворот начали разъезжаться. Гарри и Драко стояли плечом к плечу, готовясь встретиться с любой опасностью, поджидающей их внутри. Чудовища, взбесившиеся бладжеры, накрытые столы, обрушивающиеся мосты – они были готовы ко всему. Но на этот раз мальчиков ждал сюрприз. Открывшаяся за воротами зала была пуста, если не считать каменной чаши в центре, напомнившей им думосбор и бархатных диванов, расставленных по окружности. - Войдем? – Драко посмотрел на Поттера. - Да. – Уверенно ответил Гарри, делая шаг вперед. Слизеринец последовал за ним. Когда мальчики вошли, двери захлопнулись. - Интересно, откуда ждать нападения, - протянул Драко, озираясь. В помещении пахло пылью. Под ногами хрустел песок, покрывавший плиты с растительным узором. Стены из природного камня украшали причудливые барельефы. Здесь были те же девушки с кувшином, воины с драконом и змей, но теперь более крупные. У одной из девушек осыпалась голова, и драконий хвост не досчитался нескольких сегментов чешуи. Пыль лежала на бордовой обивке диванов, переливаясь золотыми искрами. Вверху, под каменным потолком, украшенным лепниной, горели свечи, сотни свечей, заключенных в стеклянные шары, похожие на светильники в больнице святого Мунго. Прямо напротив входа высилась еще одна дверь, такая же огромная и золотая. Над ней Драко рассмотрел надпись, выбитую причудливыми готическими буквами: честность – лучшая политика. - Малфой, смотри, - услышал он за спиной, и повернулся к Гарри. Гриффиндорец стоял у каменной чаши, а над ней струился сверкающий дым. Драко наблюдал, как его малиновые полоски складываются в переливающиеся литеры. Игроки. Лишь правду должны вы сказать друг другу в этих стенах, чтобы ворота отворились. Вопрос первый: Чья смерть всегда будет лежать грузом вины на ваших плечах? Гарри и Драко посмотрели друг на друга. - Ты прочитал? – спросил слизеринец, выгибая тонкую светлую бровь. - Да… вот только… Это испытание, что ли? – Гарри был озадачен. Он еще раз перечитал послание, и хотел прочитать снова, но дым начал рассеиваться, наполняя залу мерцающей пылью. И стоило гриффиндорцу сделать глубокий вдох, он ясно увидел, что именно должен сейчас рассказать Малфою. Эта странная внутренняя убежденность родилась вдруг, в один момент, сложилась в сознании из малиновых искр, рассыпанных в воздухе. Гарри взглянул в глаза слизеринцу, и понял, что тот тоже знает свой ответ. - Ну что ж… - Гарри отвернулся, пересек комнату и тяжело опустился на бархат дивана. Было дико представить, как правда о Сириусе, зеркале, Зале смерти сейчас прозвучит перед Малфоем, школьным врагом, человеком, который будет только рад узнать, что Гарри ошибся.
Umbridge : Драко сел напротив, стараясь не смотреть на Поттера. Перед глазами мальчика удивительно ясно, без жалости и щадящих уловок памяти, ретуширующей болезненные подробности, возникла мать, распростертая на полу. Его мама. Когда он увидел ее мертвой, сразу не осознал, что она мертва, не смотря на страшные увечья, изуродовавшие ее тело, потому что… Она же была жива. Он ждал, что она вздохнет, или пошевелится. И был уверен, что это обязательно случится. А потом, спустя неделю, с неотвратимостью пришло понимание – он не увидит свою маму никогда. Драко хотелось разорвать грудь, и вытащить оттуда разъедавший его внутренности яд. Во сне он словно забывал о своем горе, а, просыпаясь, каждый раз переживал его заново, вспоминая, что у него больше нет родителей. И всегда на ум приходила та старая история. Они с мамой в магазине мадам Малкин, и Драко говорит раздраженно: «Я уже взрослый, мама, разве ты забыла?», уворачиваясь от ласковых рук. Мальчику мучительно хотелось вернуться в тот день, улыбнуться маме, быть с ней вежливым. От невозможности сделать это горло разрывали бессильные злые слезы. Нет, Драко не мог говорить об этом с Поттером, тем более, что, желая снять со своих плеч непосильное бремя вины, слизеринец винил и его. Страх перед ответственностью всегда очень изобретательно выбирает причины обратить праведный гнев на другого. Из-за Поттера отец попал в Азкабан, разгневал Темного лорда, в качестве наказания тот дал невыполнимое задание Драко, которое тот провалил наполовину, и за это Хозяин убил его мать, как обещал. Отдал ее Фенриру. Оборотень, наверное, был счастлив. Хоть она не ребенок, зато очень красива. Гарри смотрел на плиты, на сплетение цветов и листьев. Он думал, что рана затянулась, но оказалось - ошибся. Как болезненно было снова вспоминать события двухгодичной давности. Тогда у него был Сириус, а потом его не стало. Нигде. И больше не будет. Никогда. Неужели Гарри сможет объяснить Малфою, как бесконечно важен был для него крестный? Малфой, этот папенькин-маменькин сынок, никогда не поймет, каково это – обрести отца и потерять его по собственной вине. Гарри поднял глаза, и, избегая смотреть в сторону слизеринца, еще раз перечитал поговорку. Потом взглянул на свои пальцы. Нет, он должен рассказать. От его честности зависит, пойдут ли они дальше, или останутся в этом зале с бордовыми диванами навсегда. - Малфой. Похоже, нам придется рассказать… - О чем? – бледное остроносое лицо Малфоя застыло, словно он надел гипсовую маску, - мне не о чем рассказывать, - ответил Драко, но тут же пришла убежденность, ясная и холодная, как январский полдень, что его ложь раскрыта. - Не о чем? – Гарри решился, и посмотрел прямо в глаза школьному врагу с усмешкой на губах, - хорошо, знаешь, ты, наверное, не привык говорить правду. Понимаю. В первый раз всегда трудно… - он помедлил, собираясь с духом, - что ж. Тогда вот… Я виноват в смерти своего крестного Сириуса Блэка. - Того пса, который скакал вокруг тебя по платформе? – сказал Драко, холодно ухмыляясь, - наверное, он решил, что это выглядит мило. Во рту стало горько, но Гарри только кивнул. - Да, это он… - Мерлин, как министерство могло подумать, что Блэк был правой рукой Темного Лорда? – закатил глаза Малфой, - он был просто неудачником, и погиб как неудачник. - Откуда ты знаешь, как он погиб? – все внутри Гарри всколыхнулось от холодной ярости. - Я много чего знаю. Отец доверял мне во всем… - ответил Драко и осекся. Отца ведь тоже больше нет в живых. А Драко даже не видел его тела. - Да, доверял, - Гарри не сдержал мстительной ухмылки, - но видимо зря, правда, Малфой? Ты не оправдал надежд, проявил так свойственную тебе слабость, не выполнил задание Волдеморта, и папочке пришлось расплатиться. Так ведь? Я тоже много чего знаю… - Не смей оскорблять моего отца! – Драко еще больше побелел, вскакивая с дивана, - он стоил десяти таких, как твой! - Да неужели? – Гарри сделал вид, что удивляется, - а вот Волдеморт так не считал, видимо, раз избавился от него. И при этом не преминул сообщить об этом кому следует… - Не смей говорить об отце, - сказал Драко едва слышно. - Раз ты не решаешься, придется мне, - развел руками Гарри, - нельзя же сидеть тут вечно, правда, Малфой? Драко был готов броситься на Поттера, и плевать на «маленький план», плевать на Ничью землю, плевать на испытание. Он машинально полез в карман мантии, но вспомнил, что палочки нет. - Малфой, - голос гриффиндорца вывел мальчика из ступора, - ты так и будешь стоять, или все-таки расскажешь, в чьей смерти ты виноват? - Я виноват, - процедил Драко. Ярость все еще дрожала на кончиках пальцев, заставляя его сжать кулаки, - но и ты тоже. - Я? – Гарри удивленно поднял брови. - Ты, Поттер, - Драко окинул школьного врага ледяным взглядом. – Мои родители погибли из-за тебя. - Да ну? – отозвался Гарри холодно. – И это из-за меня! Восстание гоблинов в одна тысяча двести тридцать четвертом году – тоже из-за меня? - Ты, думаешь – это смешно, что по твоей вине гибнут люди? – прищурившись и подаваясь вперед, почти шептал Драко, - ты думаешь – это делает тебя избранным? Если бы ты не помешал моему отцу в министерстве, мне бы не дали задание, и в наказание не убили бы мать! А знаешь, как она умерла? Ее убил Фенрир. Слышал о таком? От нее мало что осталось… - голос слизеринца дрогнул и сорвался. Он поднял глаза к арке ворот, стараясь взять себя в руки. Потом снова посмотрел на Гарри, - ты виноват, как бы ни старался обмануть себя. - Вот как? – Гарри встал, в упор глядя на Малфоя, - я бы тоже мог сказать пару слов о том, кто в чем виноват. Но я не настолько слаб, чтобы перекладывать свою вину на других. Драко глубоко вздохнул. Надо было признать, что он виноват, так чего же еще… За спинами мальчиков раздался лязг, и отпирающий механизм пришел в движение. Ворота открывались. А за ними Гарри и Драко разглядели точно такую же комнату, только с синей обивкой диванов. Не глядя друг на друга, они прошли между распахнутыми створами ворот, вновь захлопнувшихся за спиной. Во второй зале пахло ванилью. В центре возвышалась чаша, точная копия той, что находилась в комнате по соседству. Над ней поднимался синий сверкающий дым и рисовал в воздухе слова. Вопрос второй. Какие тайны открыл вам один человек, не желая этого? Гарри и Драко молча прочитали вопрос и уселись на диваны, стараясь не встречаться взглядами. Гарри изучал парящие высоко над головой стеклянные шары, полные свечей. Драко пытался прочитать готические буквы, покрывавшие лабиринтами камень чаши. Каждый точно знал, что именно должен ответить. Это знание, как и в пройденной комнате, родилось внезапно, и было настолько неизбежным, что казалось, рот сам был готов открыться и рассказать. Гарри опустил глаза на свою руку. На ней белыми шрамами выступали слова: «Я не должен лгать». Он посмотрел на Малфоя, и встретился с ним взглядом. Тот тоже смотрел на него. Гарри подумал, что и слизеринцу вопрос показался странно простым. - Ладно, Поттер, - заговорил Драко, понимая, что глупо сидеть и ждать, все равно придется сказать правду. – Я так понимаю, у нас нет выбора, и надо рассказывать. Что ж, никаких секретов. Я побывал в думосборе Снейпа. Не знаю, к чему это все было, но он разговаривал с кем-то… каким-то бродяжкой… вроде… Мугундус… или Мундунгус его звали… точно не расслышал, - Гарри подался вперед, с удивлением понимая, о ком идет речь. Мундунгус Флетчер. Что за дела у этого воришки с беглым пожирателем? - Тот вроде должен был сходить в магазин Борджина и Беркса… Проверить, есть ли там какая-то вещь, я не понял, какая… то ли вошь, то ли брошь, то ли нож… - продолжал Драко мрачно, - вот и все, что я узнал… Достаточно? - После побега ты прятался у Снейпа? Или вы вместе оказались где-то еще? – спросил Гарри быстро, - как тебе удалось заглянуть в его думосбор? Драко презрительно усмехнулся. - Поттер, - протянул он, качая головой с наигранным сочувствием, - ты, правда, считаешь, что я тебе расскажу? Не может быть… Хотя, все знают, что ты не в себе… - Малфой, мне надо знать, - настаивал Гарри, понимая, что слизеринец не расскажет ему. Драко развел руками, с деланным сожалением глядя на собеседника. А сам вспомнил счастливый день, словно все случилось вчера, когда Темный Лорд позволил Снейпу взять его с собой в Тупик прядильщиков. Что сказал хозяину Северус, Драко не мог даже вообразить, но однажды вечером они вышли из замка Лестранжей. Мальчик бежал за бывшим преподавателем по каменной дорожке через запущенный осенний сад, стараясь не упасть и не отстать. Добравшись до высоких кованных ворот, Снейп с Драко аппарировали и уже через секунду мальчик и профессор стояли в мрачного вида гостиной. - У меня есть дела, - мягко сказал Снейп, - не делай глупостей. Займись чем-нибудь. Поешь, отдохни. И Драко занялся «чем-нибудь». Он бродил по дому, заглядывая в комнаты. В одной из них мальчик увидел каменную чашу. Он подошел ближе, прекрасно зная, что перед ним. У отца была такая. Не удивившись, почему Снейп беспечно выставил на обозрение свой думосбор, Драко наклонился, и недолго думая, опустил лицо в серебристую субстанцию, наполнявшую сосуд. Гарри нахмурился, но решил, что обдумает рассказанную Малфоем историю позже, и тогда возможно поймет, что в ней такого тайного. Помолчав, гриффиндорец снова заговорил: - Что ж, я тоже заглядывал в думосбор Снейпа. И видел там, что мой отец доставал профессора, и в результате подвесил вниз головой… Тоже ничего такого… У твоего любимого преподавателя были жутко грязные подштанники. - Хм… - Драко чуть нахмурился, не зная, что делать с этой информацией, - теперь понятно, почему Снейп тебя терпеть не может. Из-за твоего отца. - Именно. А еще его звали Сопливус, кажется, - сладким голосом добавил Гарри. - Ну… это все не имеет значения, и было сто лет назад, - ответил Драко, стараясь говорить холодно, но воображение упрямо рисовало картину: висящий вниз головой Снейп в грязных панталонах. «Как я теперь буду смотреть ему в глаза?» - подумал слизеринец. Однако мрачно добавил: «Если конечно мы еще встретимся». - Ну, вот и вся правда, нечего было бояться, - пожал плечами Гарри, и подошел к воротам, ожидая, когда те распахнутся. И действительно, створки поползли в стороны, открывая мальчикам новую, зеленую, комнату. И снова все повторилось. Только теперь обивка была густо травяной, и сверкающий дым – таким же. А вот третий вопрос оказался гораздо более трудным, чем предыдущие. Что вы хотите, и одновременно не хотите сказать друг другу? Гарри крутил эту фразу в голове, словно конфету на языке. Как ни поверни, он точно знал, что именно от него ожидается. Гриффиндорец опять бросил взгляд на тыльную сторону ладони. Потом на Малфоя. Тот читал вопрос, и казалось, никак не мог понять, что от него хотят. Гарри же понял, но легче от этого не стало. Он повернулся к слизеринцу спиной, широко шагая к дивану. Всего шесть шагов. Что будет, если не отвечать на вопрос? Гарри замер. Не заставят же их жить в этой комнате до старости? Гриффиндорец сел, пристально следя за Малфоем. Тот устроился напротив, не поднимая глаз. Гарри сцепил пальцы, разглядывая побелевшие костяшки. Глупо молчать. Ведь это не важная тайна, и не болезненная правда.
Umbridge : - Хорошо, - вдруг раздался голос Малфоя. Гарри резко поднял голову и посмотрел на него. Драко сглотнул. Врать было непривычно трудно. Настоящий верный ответ повторялся в голове бесконечным речитативом. - То, что я хотел сказать тебе, и не хотел одновременно, это то, что я… больше не хочу служить Темному лорду. Я собирался тебе сказать, но боялся, что… Хозяин узнает, и… убьет меня. - Почему ты не хочешь служить ему? – медленно спросил Гарри, хотя знал ответ, - из-за того, что он наказал тебя и твоих родителей? - Да, - голос Малфоя звучал странно и неестественно, словно он говорил под заклятием Империо, - да, наказал… - Ну да… - Гарри вспомнил, как слизеринец примерно полчаса назад обвинил его в гибели Люциуса и Нарциссы. – Ты боишься, что он применит к тебе Легилеменцию, когда мы вернемся? И ты боишься, что он уничтожит тебя? - Да, - таким же безжизненным голосом ответил Драко. – Именно это я имел в виду, когда говорил о спасении. Гарри кивнул. Смысла и возможности обмануть не было. - Ну…. Полагаю, сейчас моя очередь? – выговорил гриффиндорец, стараясь отсрочить момент, и чувствуя, как краска заливает щеки, - что ж… я хочу тебя. Застывшее словно каменная маска лицо Малфоя вдруг преобразилось так стремительно, что Гарри удивленно поднял брови. Глубокое замешательство сменилось категорическим непониманием, а на смену ему пришел такой искренний гнев, что гриффиндорец даже подумал, не собирается ли Малфой ударить его. - Ты шутишь, да? – голос слизеринца звенел, словно тетива. - Было бы хорошо, но нет… это правда, я хочу тебя, - повторил Гарри со смирением в голосе. Малфой холодно поднял брови. - Ах вот оно как… Хотел бы не хотеть… Ну конечно… Ведь нашему Избранному не положено желать парня, - слизеринец выше поднял подбородок. То, что Поттер его хочет, Драко и так знал, но вот обреченный тон, которым гриффиндорец говорил, и его последняя фраза неожиданно больно задели мальчика. - Это здесь ни при чем, - ответил Гарри, чувствуя, как вспотели ладони, - просто… - Ты не должен хотеть конкретно МЕНЯ? – произнес Драко, стараясь, чтобы губы не дрожали. - Не то чтобы… Да в конце концов, Малфой! С чего мне было хотеть тебя! Ты же меня ненавидишь! Сколько меня знаешь, с первого дня делаешь все, чтобы причинить как можно больше неприятностей, - Гарри встал и теперь ходил из стороны в сторону мимо чаши. - А… Ну да… Ненавижу… - ответил Драко тихо, прилагая все силы, чтобы вернуть себе самообладание. Он никогда не думал, что признание Поттера будет ему так неприятно. - Вот именно, - Гарри перестал бродить и замер, сложив руки на груди. Он смотрел на Малфоя, и не мог понять, почему тот так расстроен. Хотя… - Извини, что ты вынужден общаться со мной. Терпимости от тебя ждать не приходится, - ответил он холодно, снова опускаясь на диван. Естественно, Малфою противно находиться в одной комнате с... На ум пришло особенно грубое определение. Может, хорек даже боится, что Гарри набросится на него. Гарри невольно усмехнулся. - Не бойся, я тебя не изнасилую. - Надеюсь, - ответил Драко сухо, чуть было не ляпнув: «А жаль». Он бросал на Поттера быстрые взгляды, и каждый раз думал: хочет ли тот его сейчас, прямо здесь. Они одни. Может быть… Но… Драко очень надеялся, что гриффиндорец никогда не узнает об этих мыслях. Мальчики посидели какое-то время молча. - Странно, что дверь не открывается, - нарушил тишину Гарри. - Странно, - резко отозвался Малфой, глядя на него с вызовом. – Значит, кто-то не сказал всей правды. - Да, похоже на то, - Гарри внимательно смотрел на Драко. - Ты соврал, Поттер. Недаром профессор Амбридж называла тебя лжецом. Да и как в здравом уме можно поверить, что ты меня хочешь. - Знаешь, Малфой, а вот я просто уверен, что соврал ты, - ядовито парировал Гарри. - Неужели? Но я-то знаю, что сказал правду, - злорадно ухмыльнулся слизеринец. Гарри задумчиво смотрел на него. «Если я не ошибаюсь, - подумал гриффиндорец, - то Малфой должен точно знать, какой ответ от него ждут. Возможно, он просто подменил одну правду другой». - Малфой, ты понимаешь, что мы не выйдем отсюда, если ты и дальше будешь настаивать на своем? - А ты понимаешь? – ответил вопросом на вопрос Драко, осознавая, как по-детски звучат его слова, чувствуя, что когда он скажет, что должен, будет выглядеть глупо, но, ведь комната требовала от него невозможного, немыслимого. - Я-то понимаю. И, как видишь, уже сказал свою правду. Драко встал и подошел к воротам. - Может, они просто заели? – предположил он, зная точно, что причина вовсе не в этом. Не то, чтобы он боялся произнести слова, которых ждала от него зеленая комната. Нет, это был не страх. Просто он не мог. Драко отчаянно хотел, но не мог, даже несмотря на признание гриффиндорца. Теперь собственные чувства выглядели абсолютно, идеально безответными, а открыть рот и произнести те самые слова казалось ему невероятным. - Вряд ли, Малфой, - Гарри подошел и встал рядом. Мальчики молчали, в тишине рассматривая золотые фигуры. «Он хочет меня», - вспомнил Драко, и сразу стало трудно дышать, и ладони стали влажными, словно плечо гриффиндорца излучало жар. Гарри тоже осознал, как близко стоит к Драко, но и отойти казалось ему неудобным. Он так и замер, чувствуя, как пальцы тяжелеют, а лицо словно обдувает холодным ветром. - Я все-таки думаю, что ты соврал, - спустя вечность заговорил Гарри. Драко не ответил. Вернувшись к дивану, он сел на край бархатной подушки и уставился на разбитые пыльные туфли. - Малфой, - повернулся к нему гриффиндорец, - это просто смешно! Что такого ты не можешь мне сказать? - У меня есть свои тайны, Поттер, - загадочно отозвался Драко, прочерчивая в пыли линии. Внутри боролись отчаяние и усталость. Хотел бы он знать, кто и с какой целью придумал спрашивать о таком. Это напоминало моральный вуайеризм. - Тебе не кажется, что сейчас такой случай, когда тайн быть не может? Просто скажи, и я обещаю, что забуду, как только мы выйдем отсюда, - настаивал Гарри, чувствуя, что Малфой поддается. - Да, конечно, ты с радостью забудешь, - натянуто усмехнулся Драко. - Просто скажи. – Процедил гриффиндорец раздраженно. - Что ж, ладно, - Драко, наконец, поднял голову и посмотрел на Поттера. Во взгляде слизеринца тому почудилась странная обреченность, безнадежность, - я скажу. Мальчик сделал паузу, стараясь собраться с мыслями. В голове было пусто, а щеки пылали. - Я люблю тебя, – сказал он и глубоко вздохнул, оседая, словно из него выпустили воздух. Мгновение Гарри стоял, молча глядя на Малфоя. - Что? – наконец выдавил гриффиндорец, нахмурившись и силясь понять. - Ничего, Поттер! – зло бросил Драко, упрямо стараясь оторвать выбившуюся из рукава мантии нитку. Гарри молчал. До него никак не доходил смысл сказанного. - Совсем нечего сказать? - выдавил Драко, снова растеряв весь свой запал, и избегая смотреть в глаза гриффиндорцу, дергая рукав с еще большим остервенением. Гарри нахмурился. Теперь он, наконец, осознал услышанное, и ощутил раздражение. «С какой стати Малфой решил, что любит меня?» - подумал Гарри с досадой, зная точно, что на этот раз слизеринец был честен. Ворота открывались, впуская солнечные лучи и свежие запахи. Гарри глупо ухмыльнулся, по-прежнему не представляя, как реагировать. - Очень смешно, Поттер, - заметив усмешку, процедил Драко. Было невыносимо раскрыться, показать свою слабость, а потом снова разговаривать с гриффиндорцем, смотреть на него. Поттер сейчас был ему не просто безразличен. Он был ему противен. - Я не смеялся, - бросил Гарри резко, и тут же смутился. Малфой любит его, а он так груб с ним. Но прежде чем Гарри попытался оправдаться и разозлился, Драко холодно произнес: - Вот только не надо меня жалеть! – обходя Поттера как можно дальше. Молчание гриффиндорца показало, как Драко жалок и смешон, и от этого болезненные слезы подступили к горлу. Он сделал шаг за ворота, лишь бы больше не видеть своего спутника, и изумленно вздохнул. Странная красота увиденного поразила его. Пожухшая прошлогодняя трава ожила в сверкающем солнечном тумане, дорога пролегала по берегу реки, разрезавшей желтое поле руслом на две не симметричные половины, и в подернутой рябью воде отражались обведенные золотым контуром облака и пронзительно-синие лоскуты неба. Далеко по левую руку таяла черная стрела леса. «Наверное, сейчас примерно четыре часа после полудня», - автоматически отметил Драко. Яркий вечер показался ему бесконечно далеким и чуждым, словно мальчик был отгорожен от него прозрачной стеной своего ледяного одиночества. Небо переливалось, похожее на отрез органзы: серой, желтой, голубой, снова желтый, а за ним серый, и кругом пели невидимые птицы, и их голоса разливались в прохладном предзакатном воздухе. ТВС
Irma: Umbridge Бедный, неуверенный в себе и не верящий Поттеру Драко. Гарри еще не любит, но уже хочет. Тут надо хоть чуть-чуь ободриться, а не срываться на честного Поттера. Хотя Малфой отличается завидным талантом врать себе любимому.
Umbridge : Irma да уж... он не из тех, для кого стакан на половину полон. Для Драко стакан всегда на половину пуст. Хочет... Но ведь не любит же!
Олюша: Замечательное продолжение! Прочитала с улыбкой в душе и на лице.Umbridge, пишите скорее продолжение , а мы будем ждать и читать фик уважаемого автора.
Umbridge : Олюша спасибо огромное)) уже пишу
Tenelis: Большое спасибо за продолжение Как всегда просто прелесть!
White_fire: Прода!!! Ура!!! Наконец-то это свершилось Гарри и Драко признались чего хотят!!! Но глупо этими знаниями не распряжаются... Им бы наслаждаться сейчас, а не ругаться и обижаться!!! Жду проды!!! Не пропадай надолго!!!
Ася: Ндя, у Дракуськи все серьезно........а еще говорят про черствых и развратных слизеринцев...........а они вот такие, ранимые и нежные ))) Ну, немного колючие все )))
Umbridge : Tenelis не за что! White_fire вот вот... нет, чтобы бросится друг другу в объятья... постараюсь не пропадать Ася ага, нежные они... просто глубоко внутри
Helley: Эх, жаль Дракошу...признался тут, понимаешь в любви, а его не поняли Пасиб за продолжение, мне оч-оч-оч нравится!!!!
Umbridge : Helley не за что еще поймут, никуда не денутся
White_fire: *скромно и ненавящево* А когда же прода?!
Tenelis: White_fire пишет: *скромно и ненавящево* А когда же прода?! присоединямс!
Helley: Дорогая Umbridge , Мы, твои нетерпеливые читатели, ждем скорее нашего любимого автора! Вдохновения и удачи! Пусть твой муз тебя не покидает!!!
Umbridge : White_fire Tenelis Helley тружусь над 10 главой в поте лица, муз сидит рядом и строго контролирует)) спасибо, что ждете
доктор Крис: Снимаю шляпу... это бесподобно!
Umbridge : доктор Крис спасибо)) стараемся
Umbridge : доктор Крис спасибо)) стараемся
Umbridge : Глава 10. Память оникса (Глава, в которой прошлое рассказывает о будущем, Гарри вспоминает первый опыт, а Драко получает подсказку) От воды тянуло прохладой, уже не гревшее солнце медленно скатывалось влево, на запад. Малфой шел впереди, и за всю дорогу не сказал ни слова. «Обиделся, - решил Гарри, раздражаясь при мысли о неожиданной любви, объектом которой стал так некстати. - Он думал, я ему руку и сердце предложу, что ли? Умру от счастья, как услышу? Бред. Малфой как был капризной девчонкой, так ей и остался». «Жаль все-таки. Если бы не война, мы могли бы… Может быть…» - тихо завел внутренний голос, и тело ответило ему огненной тяжестью в животе, рождая в воображении непрошенные картины. Избавляясь от неуместных мыслей, Гарри помотал головой. Сейчас не существовало никакого «может быть», только «надо» и «обязан», и пусть он обидел слизеринца, у Гарри другого выхода не было. - Малфой, - заговорил мальчик. Он хотел объяснить спутнику, что тот заблуждается. И на самом деле вовсе не любовь у него к гриффиндорцу, - ты совсем меня не знаешь. Вообразил себе что-то, и думаешь – такой я и есть… Избранный… Загадочный… В газетах про меня пишут. Но это все не так… Уверен – узнай ты меня поближе, твое мнение обо мне сразу изменилось бы, и ты бы разочаровался. Да и потом… сейчас война. Мы – враги, по разные стороны баррикад. Может быть, меня вообще убьют? Какая тут любовь? Малфой не остановился и не обернулся. - Поттер, - услышал Гарри его тусклый голос, - ты уверен, что все считают тебя героем. И уж я-то – непременно. Так грустно тебя разочаровывать, но… в тебе нет ничего особенного. А вообще, если снова собираешься выпендриваться… А вдруг я забыл, какой ты добрый и благородный… И жалеть меня… Я в душеспасительных беседах не нуждаюсь! Так что сделай одолжение – оставь меня в покое. - Ну, как знаешь, - отозвался Гарри после минутного колебания, глядя в выражавшую равнодушие спину Малфоя. Они шли дальше, и солнце, спустившееся влево еще немного, теперь казалось ровным кругом в ярко-синем небе. Мальчики молчали, слушая мягкую живую тишину вокруг. Первым по-прежнему шел Драко. Сначала, после позора в зеленой комнате, он мечтал убежать и спрятаться, как только откроются ворота, но потом обида, до смешного глубокая и болезненная, словно выморозила все внутри, и сейчас, слушая шаги спутника, Драко силился вспомнить, из-за чего так долго страдал. В груди было пусто, будто запертая там беспокойная птица вырвалась наружу и больше не царапала сердце, не билась о ребра. Слизеринцу стало все равно, идет ли Поттер за ним. Гарри смотрел на сведенные под мантией лопатки Малфоя, на белокурые волосы, которые ласкал ветер, и ему мучительно хотелось дотронуться до мягких прядей, растрепать, пропустить между пальцами, потом коснуться губами, приподнять, открывая беззащитную шею: выступающие позвонки, белую кожу над черным воротником мантии. Гриффиндорца бросило в жар, и он перевел взгляд на полосу леса, стараясь подавить желание, лишавшее его воли. «А ведь мы одни… Никто бы не увидел», - шептал голос в голове, от которого у Гарри покалывало пальцы. «Не думай об этом… Не смотри на него», - твердо приказал себе гриффиндорец, чувствуя, как тоска стискивает сердце. Мальчики шли вдоль русла реки, и тишину нарушал только шум воды, преодолевавшей очередной порог. Драко вдыхал свежий речной воздух, словно старался заполнить пустоту внутри. «Вот и все, - думал он. - Наверное, просто перегорело». И от этих мыслей становилось холодно и неуютно. Но тут появился новый повод волноваться: черная каменная стена перегородила дорогу, и хотя до препятствия было еще далеко, Драко стало тревожно. В футе от преграды путники остановились, не решаясь войти в появившуюся перед ними узкий вход. Идеально гладкий камень, казалось, сочился холодом, вынуждая мальчиков зябко кутаться в мантии. «Что там?» - подумал Гарри, прислушиваясь к звукам за стеной. Но та безучастно молчала, пугая и завораживая. Гарри и Драко одновременно повернулись и уставились друг на друга. - Иди, - сказал Драко тихо. - Ну конечно… - закатил глаза Гарри, делая шаг в темный проход, решив про себя, что затевать спор глупо. Внутри было темно, и гриффиндорцу на мгновенье показалось, будто у него нет тела, но шорох мантии и опасливое прикосновение Малфоя вернули ощущение реальности, заставляя повернуться на звук. - Куда дальше? – спросил Драко, силясь рассмотреть лицо гриффиндорца. - Откуда я знаю? – ответил тот, отворачиваясь. Надо было двигаться, но неизвестность сковала его. Когда-то Дамблдор говорил - страшась темноты и смерти, мы боимся неизвестности, и сейчас Гарри понял суть слов директора: гриффиндорец не представлял, что ждет их впереди, и это пугало. Может, в футе разверзлась пропасть во много миль глубиной. Может они в комнате. Может в коридоре, длинном или коротком, узком или широком – точно не узнаешь. Гарри вытянул руки перед собой. Пошарив вокруг, коснулся холодного камня, затем повернулся и нащупал гладкую стену справа. Шагнул, и шумно выдохнул. Малфой тоже сделал шаг – и теперь тяжело дышал у самого уха. - Иди за мной – куда я, туда ты, ясно? – спросил Гарри, медленно двигаясь вперед. - Ясно, - поспешно отозвался Драко. Время во мраке потеряло очертания, и невозможно было сосчитать, сколько плутали мальчики. Но чем дальше, тем сильнее становилась уверенность - они в лабиринте: запутанные коридоры пересекались, обманывали, приводя в тупики. Темнота казалась абсолютной: Гарри не видел собственных рук, скользя ладонями по ледяному камню и постепенно забывая, как выглядят собственные пальцы. Он почти простился с надеждой увидеть солнце, когда заметил впереди слабый свет. Гриффиндорец прибавил шагу, увереннее ступая по черным скользким плитам. Малфой не отставал, Гарри слышал его сбившееся дыхание. Еще несколько футов, и свет стал ярче. Завернув за угол, гриффиндорец остановился, пораженный и смущенный: перед ним, в конце прохода вместо плит зеленела молодая трава, покрывавшая берег ярко-синего озера, озера, изученного Гарри до самого дна. На фоне неба вырисовывались острые шпили башен Хогвардса. На берегу в тени старого дуба сидели двое волшебников, парень и девушка. Сердце оглушительно застучало в ушах - в парне Гарри узнал себя, а в девушке - Джинни. Гриффиндорец покраснел, когда двойник расстегнул на ней мантию, неловко и жарко сжимая упругую, развитую грудь. Гарри ясно помнил прохладную кожу в горячей ладони, и как затвердел сосок, отзываясь на прикосновение. Он точно знал, что лихорадочное желание, овладевшее им тогда, почти лишало разума и делало неоправданно счастливым. Коснувшись ореола большим пальцем, двойник посмотрел в глаза Джинни, а потом приник к ее губам, порывисто целуя. Гарри сглотнул, понимая - перед ним прошлое, день, когда случился их первый раз. Его рука, горячая и влажная, скользнула вверх по бедру, под черный монашеский подол мантии, и пальцы робко и трепетно погладили влажное межножье. Гарри помнил, какой она была там: жаркой и скользкой. Но его тело откликалось со страстной готовностью. Гриффиндорец облизал губы. Старательно мучая рот Джинни, двойник мягко уложил ее на яркую свежую траву. Неловкая путаница с бельем, и белый лоскут брошен рядом. Джинни покраснела, больше от усердия, чем от смущения, пытаясь быстро расстегнуть молнию. Двойник нервно смеялся и помогал ей. Они казались такими угловатыми и неповоротливыми. Гарри стало и смешно, и неудобно, ведь он слишком хорошо помнил, как Джинни уверяла, будто ей было совсем не больно, и она даже получила удовольствие. Он охотно поверил, забыв о сдавленном стоне сквозь зубы, и про кровь, оставшуюся на белье. Потом он искупал свою вину много раз. Гарри вздохнул: удивительно, но сейчас не было у него ни тоски по Джинни, ни желания увидеть ее, только неловкость: так уж получилось, извини. Вдруг с неожиданным страхом Гарри вспомнил о стоявшем сейчас сзади и видевшем все это Малфое. Мальчик быстро повернулся, готовясь произнести речь в свою защиту, но так и застыл: слизеринца не было. - Малфой! – позвал Гарри и прислушался. Тишина. - Малфой! Эй, Малфой! Ау! – еще раз позвал мальчик, но снова никто не отозвался. - Это глупо! – крикнул Гарри, уже не надеясь на ответ, и пошел обратно, по коридору, освещенному тусклым светом прошлого, постепенно погружаясь во мрак.
Umbridge : Только что Поттер шел впереди – и вот за поворотом ни шагов, ни дыхания, ни шороха мантии – Драко остался один в непроглядной черноте. - Поттер… - позвал мальчик, но голос погас в тишине, - Поттер, хватит…- снова нет ответа. Лоб покрыла ледяная испарина, но Драко не решался ее утереть, чувствуя, как голова пустеет и тяжелеет, занятая одной мыслью – нет сомнений, он потерялся. Охваченный паникой, Драко прижался к стене, представляя, что тьма вокруг кишит кошмарами, шевелится, дышит, смотрит, обнюхивает, подбирается, и стоит протянуть руку – вцепится скользкими мертвыми пальцами, а сделаешь шаг, и пол исчезнет под ногами, обрушиваясь в пропасть миллионы миль глубиной, и даже крика никто не услышит. Потом, достигнув высшей точки, отчаяние вдруг отступило, и Драко взял себя в руки. Держась за стену, он пошел дальше, так напряженно вслушиваясь в тишину, что принимал шум в голове за шорохи. В висках колотилось сердце, предвещая очередной приступ паники, и тут мальчику показалось, что стало светлее. Драко прибавил шагу, и, в очередной раз свернув за угол, оказался в тускло освещенном коридоре замка Лестранжей. В ужасе попятившись – нет, только не сейчас, он не готов вернуться – слизеринец вдруг замер, пораженный, увидев себя и своего тюремщика Рудольфа Лестранжа, сопровождавшего его к Темному Лорду. Двойник впереди, тюремщик – сзади, они шли по подземному тоннелю, их лица скрывали белые маски, но слизеринец хорошо помнил, как капля пота ползла по его щеке, дрожали губы, и в груди холодело приступами, как будто на берег набегала ледяная волна. Почему-то он был уверен - этот вызов станет для него последним. Лестранж поднял палочку и приказал: «Стой!», а двойник покорно остановился, не пытаясь сопротивляться. Застыв в нескольких шагах от них, слизеринец видел, как дрожат у того руки и безвольно опускаются плечи. «Неужели я такой жалкий?» - подумал Драко некстати. Нервно дергалось пламя факелов, закрепленных в держателях под самым потолком, и тени: мальчика и высокого мужчины, болезненно корчились на стенах. «Сейчас он меня изнасилует», - единственная мысль тогда промелькнула в голове, потому что Драко давно ждал этого, ловя на себе пустой взгляд Лестранжа, чувствуя тяжелое дыхание, когда мужчина смотрел на него через решетку - Драко ждал, что рано или поздно Лестранж захочет получить долг за молчание. Двойник стоял, неудобно наклонив голову, словно собака, ждавшая наказания, но конвоир не спешил наказывать. Сейчас, наблюдая со стороны, Драко заметил, как тот неуловимо меняется: становится выше, раздается в плечах, и будто постепенно сбрасывая со спины груз, выпрямляется. Да и голос его звучал необычно: глубже, мягче и странно знакомо. Наблюдавший за двойником и конвоиром слизеринец удивился, видя, как Лестранж опускает палочку и устало вздыхает. Мальчик был уверен, что слышал такой вздох раньше, но не мог вспомнить – где. Зато хорошо помнил – именно секунду спустя Драко очнулся на Ничьей земле. Его охватило внезапное волнение и захотелось подойти, сорвать с головы конвоира островерхий капюшон, скрывавший волосы, подтвердить или опровергнуть догадку, и Драко уже сделал шаг, как вдруг катакомбы, тюремщик и двойник растаяли в воздухе, словно их никогда не было, и слизеринец снова оказался в темноте. Не зная куда должен пойти теперь, он замер, потом повернулся, но наткнулся на стену. Сделав несколько шагов в противоположном направлении, ударился кистью о камень. Паника забилась в животе. Теряя терпение, Драко развернулся, и пошел, не разбирая дороги. Как ни странно, но это помогло, и мальчик снова брел по коридорам, в отчаянном стремлении найти Поттера. Гарри шел по темным закоулкам, снова и снова выкрикивая имя слизеринца, водил руками в темноте, надеясь коснуться - будто случайно - рукава его мантии, притянуть к себе и обнять, отыскав губами острый подбородок, заставляя выбросить из головы глупые обиды. Но Малфой не отзывался. Повернув за угол, Гарри снова вышел в полосу света. «Интересно, - мрачно подумал гриффиндорец, двигаясь по коридору все дальше, - что там?» Становилось светлее, и, миновав очередной поворот, Гарри увидел улицу Хогсмида. На деревню спускались душные сумерки, оседая в темных кронах и на крышах домов, и только небо еще оставалось светло-голубым, словно днем. Разглядывая желтые окна Кабаньей головы, Гарри вспомнил, как спустя две недели после начала летних каникул аппарировал к ее входу, комкая в кармане разрешение МакГонагал на посещение библиотеки. Гриффиндорец знал, что Филч ни за что не пустит его переночевать в Хогвартсе, и придется остановиться в деревне. Тем временем двойник поспешил к просевшему зданию, и, распахнув дверь, вошел. Тут картина изменилась, и вместо пыльной, окутанной сумерками улочки Гарри увидел провонявшую козлами каморку Кабаньей головы. За стойкой, протирая стакан грязной тряпкой, сгорбился мрачный старик. Двойник подошел к нему. - Здравствуйте, - услышал гриффиндорец собственный голос, показавшийся со стороны резким и низким. Злой взгляд поверх очков. Старик слушал. - Мне нужна комната. На ночь. Есть у вас? Кивок. «Комната имеется». - Сколько? - Тридцать сиклей, - проскрипел бармен, швыряя на стойку проржавевший ключ с цифрой пять на прикрепленной к нему деревянной дощечке. Двойник холодно кивнул, бросив на стол несколько монет. - Куда идти? Старик махнул рукой на маленькую дверь в темном углу, которую Гарри заметил только сейчас. Снова кивнув, двойник развернулся и отправился искать комнату. Какое-то время Гарри изучал сидевших в баре посетителей. Он точно знал, что сейчас двойник спускается по земляной лестнице в темный коридор. Ищет среди покосившихся низких дверей свою, под номером пять, отпирает ее, на удивление легко. Бросает сумку на узкую кровать, и, походив по номеру несколько минут, решает вернуться в бар. И точно, скоро двойник вышел в зал. Свободных столиков не было, и он собрался устроиться рядом с молодым незнакомцем. Тот единственный из находившихся в комнате не внушал опасений. Видимо, почувствовав пристальный взгляд, парень поднял голову и улыбнулся. - Присаживайтесь. Не помешаете. – Сказал он, и Гарри помнил, как неожиданно глубоко и мягко прозвучал его голос, странно волнуя, заставляя гриффиндорца отбросить сомнения и сесть за его столик. Двойник заказал стакан огневиски и бифштекс с картошкой. Незнакомец – тоже. Они обменялись парой ничего не значащих фраз. «Сколько времени?» «Половина». «Десятого?» «Ага». «Приятного аппетита. Жесткий?» «Нормальный». Они только соприкасались коленями под столом. Больше ничего не было. Но Гарри хорошо помнил, как горело в паху, когда он украдкой рассматривал пшеничные волосы соседа, которые тот рассеянно заправлял за ухо, увлеченный чтением «Пророка». И помнил, как хотелось опуститься на колени, прямо под стол, расстегнуть ширинку на его брюках, коснуться гладкой головки губами, и довести до конца, не замечая других посетителей. Внутренний голос вовремя напомнил, смущая и пугая – сколько их уже было: блондинов, брюнетов, о которых ты думал такое? Не доев, двойник поднялся и ушел в номер. Гарри вспомнил, что раздевшись лег и попытался заснуть, игнорируя болевший от возбуждения член и запрещая себе думать о разрядке, отчего желание стало только сильнее и мучительнее. Короткий диалог с внутренним я, муки совести, и после стянутое до колен белье, быстрые движения влажной ладонью вверх вниз, судорожный выдох сквозь сжатые зубы, попытка не скрипеть бесстыдно раскачивающейся кроватью. Потом Гарри вытер руку о простыню, и еще долго лежал, глядя в потолок при свете свечи, чувствуя странную радость и тревогу. Гриффиндорец подумал с улыбкой, что сейчас не стал бы сомневаться и мучиться, познакомился бы с тем парнем поближе, пригласил бы в номер. Воспоминание погасло, оставив Гарри в темноте. Мальчик заморгал, пытаясь привыкнуть, но мрак был абсолютным: как ни старайся – ничего не разглядишь, и Гарри вытянул руки, пытаясь нащупать опору. «Где же Малфой? - стучало в голове. - Что с ним?» Гриффиндорцем овладело неприятное чувство, словно он отвечал за Драко и потерял его. Наткнувшись на стену, Гарри медленно пошел по коридору, продолжая звать своего спутника, но, как и прежде, ответа не было.
Umbridge : «Где Поттер? – думал Драко, неуверенно ступая вдоль стены, - как он посмел оставить меня одного?». Негодуя, мальчик старался отвлечься от мыслей о чудовищах, затаившихся во мраке, но ничего не получалось, и, снова замирая, Драко прислушивался. Ему чудились шорохи, вздохи, стоны, существовавшие, как оказывалось, только в воображении. И слизеринец снова вспоминал Поттера, исчезнувшего так вероломно. Неизвестно, сколько прошло времени, когда Драко останавливаясь, пережидая, боясь, выбрался в полосу света. «Что бы это ни было, оно лучше темноты», - решил мальчик, быстро шагая в мутном сиянии. Поворот. Еще поворот. Драко почти бежал. И только оказавшись в тупике, остановился. Перед ним возник коридор. Коридор в доме Снейпа. Тот день, когда мальчик первый и последний раз побывал там. Переведя дыхание, Драко привалился к каменной перегородке, наблюдая, как предоставленный себе двойник крадется по узкому настилу второго этажа, мимо ветхих дверей с оловянными ручками, а потом медленно спускается в гостиную. Профессора все не было. Слизеринец видел, как двойник бродит по гостиной, рассматривая безделушки на каминной полке, садится в ветхое кресло, но, обнаружив что-то за книжным шкафом, встает. Драко помнил, что там была дверь, помнил, как открыл ее и вошел в коридор, освещенный лишь парой масляных ламп. Тут гостиная исчезла, открыв взору слизеринца темный проход и двойника, осторожно, чтобы не скрипнуть половицей, ступавшего по нему. Этот коридор оказался длинным. В конце обнаружилась еще одна дверь, приоткрытая ровно настолько, чтобы можно было видеть происходящее внутри, не выдавая себя. Драко хорошо помнил, как боролся с искушением, но, не выдержав, заглянул в дверную щель. Двойник поступил именно так, и Драко знал, что тот видит комнату, совсем небольшую, несколько футов в длину, на сундуке – свеча, у окна в кресле сидит профессор, а спиной к двери стоит фигура в плаще. - …. Теперь забирайте, - сказал Снейп, указывая на предмет, лежавший на сундуке. - Можно? – женский голос, знакомый до зубовного скрежета. Грязнокровка Грейнджер – а Драко помнил, что сразу узнал ее - потянулась к сундуку и тут же выпрямилась. В руках у нее была книга. - Да, да… Невероятно… – слушая ее бормотание, слизеринец еще подумал: «Грейнджер и книги – это история любви», - но потом услышал голос Снейпа. - Только сделайте милость, придумайте что-нибудь для своего друга, - в устах профессора это звучало оскорбительно, - боюсь, узнает он, откуда она у вас – и ничего не получится. - Да, да, конечно… – нетерпеливое бормотание Грейнджер, - о! Ну надо же… Как вы сумели расшифровать его? - А это не вашего ума дело, – усмешка на лице Снейпа пугала. - Да… Извините… Но почему я должна верить вам? – недоверие в голосе грязнокровки. - Сделка взаимовыгодная… Секунду… - Снейп встал из кресла, и двойник отступил к стене. Профессор захлопнул дверь, а двойник прокрался по коридору обратно. Глядя на это, Драко вспомнил, какие мысли крутились у него в голове: зачем профессору приглашать грязнокровку к себе, что он расшифровал, что за книгу отдал? Тут воспоминание начало тускнеть, и мальчик снова подумал: для чего Снейп встретился с Грейнджер, что это за книга, и что за сделка? Но когда мрак поглотил стены, пол и самого слизеринца, страх снова парализовал Драко, и он опустился на пол, боясь пошевелиться. Гарри шел по очередному коридору. В тишине мальчика начали одолевать вопросы: когда и как он получит ответ, ради которого отправился сюда? Сколько дней прошло с тех пор, как они здесь? Пять? Семь? Столько испытаний осталось позади! И никаких ответов кроме упомянутой Малфоем то ли чаши, то ли сосуда, хранящегося у Беллатрикс Лестранж. Когда же он узнает все? Может быть сейчас? Здесь? А если не будет никаких ответов? Что тогда? Может это просто пустая игра, и Гермиона ошиблась? Где она вообще нашла ту книгу? Вдруг Гарри остановился. Перед ним в тупике появилась освещенная оплавленной свечкой комната. Там, на кровати, обняв подушку, крепко спал его двойник, а над ним, пронзительно вереща, носилась сова. «Снова номер в Кабаньей голове. О, а вот и Сыч», - подумал Гарри. И тут двойник проснулся. Сел, сжимая палочку напряженными пальцами. Схватил с тумбочки очки. Гарри хорошо помнил, как тогда множество мыслей пронеслись в голове – «Откуда нападут?», «Кто?», «Буду драться», и, наконец, изумление – «Сычик?» Двойник, похоже, понял: устало ссутулился, рука с палочкой безвольно повисла. Казалось, вместе с облегчением пришла горькая уверенность – он никогда и нигде не почувствует себя в безопасности. - Ты откуда? – пробормотал двойник вяло, морщась от оглушительного щебетания маленькой совы. С огромным трудом поймав ее, он отвязал от лапки пергамент и сунул сове угощение. Полакомившись, Сычик нетерпеливо запрыгал по кривоногому столу в ожидании ответа. Опустившись на кровать, двойник развернул письмо. «Гарри!» - Гарри сразу узнал твердый аккуратный почерк Гермионы. «Библиотека отменяется. Завтра утром, не медля, возвращайся. Я нашла. Что – при встрече. Это важно». Гарри помнил, как с нарастающим раздражением перечитал письмо. Еще вчера Гермиона торопила его, заставив в спешке собраться - только самое необходимое. Девушка была убеждена - в библиотеке Хогвартса отыщется ответ. И вот, спустя сутки – пергамент, исписанный ровным почерком. Никаких объяснений, только приказ – срочно возвращайся. Конечно, Гермиона боялась писать подробно – сову могли перехватить, но неужели сложно было додуматься и дать намек, подсказку. Двойник в сердцах швырнул письмо на тумбочку. Потом, вспомнив про Сыча, все-таки написал на обороте пергамента – «Хорошо», - и привязав свиток к лапке, хмуро смотрел, как птица исчезла во мгле за окном. Наблюдая за двойником, Гарри снова подумал о книге. Откуда Гермиона взяла ее? Почему сначала настояла на отъезде в Хогвардс, и даже достала разрешение, а спустя сутки – заставила вернуться, раздобыв где-то древний фолиант? В этом было нечто важное, логично связывавшее все воедино, нечто, чего гриффиндорец никак не мог уловить. Неужели отправляя его в школу чародейства и волшебства, Гермиона еще не знала о книге? Не верится. Но даже если и так… Почему Гарри не подумал об этом, соглашаясь? Когда она успела перевести такой сложный и древний, по ее словам, текст? И почему не сделала этого до его отъезда? Гарри мрачнел все больше. Значит ли это, что она специально отправила его подальше от дома, чтобы забрать книгу… Мог ли кто-то дать ее Гермионе? Вместе с переводом. Гарри вздохнул. Он так привык доверять ей, привык, что она всегда все знает, и во всем права. Ему и в голову не могло придти, что она может обмануть. Тут картина начала растворяться, и Гарри вновь очутился во мраке. Пошарив вокруг, он нащупал стену, и медленно двинулся из тупика, выкинув из головы все мысли кроме одной – как найти Малфоя. Стук каблуков – это все, что слышал мальчик с тех пор, как встал с ледяных плит. Когда это было - несколько часов или несколько минут назад: Драко потерял счет времени, и, казалось, начни он говорить - язык не послушается. Слизеринец делал шаг за шагом, мужественно уговаривая себя пройти еще немного, надеясь на подсказку, связывающую воедино разрозненные фрагменты памяти. По-прежнему блуждая по запутанным коридорам, без времени, без направления, вглядываясь в темноту в надежде увидеть бледный свет, Драко одновременно и боялся и стремился найти следующее воспоминание, гадая, каким оно будет. Он ощущал, почти физически, что подобрался близко к разгадке чего-то главного, чего-то, что даст ему силы, даст надежду. И когда Драко уже отчаялся получить желаемое, стало немного светлее. Он приближался к очередному тупику, в котором его ждала сцена из прошлого. Поворот. Снова поворот. Быстрее. Быстрее. Свернув за угол, Драко вышел к источнику света и увидел свою камеру в замке Лестранжей. Слизеринец очень хорошо помнил - тот день не задался с самого начала: шел дождь, на завтрак была странная каша, похожая на клей, с утра предстояла работа над зельями, а профессор задерживался, значит, до его появления придется оставаться один на один с Лестранжем. Драко помнил, с какой тревогой смотрел на свинцовое небо, дожидаясь конвоира и предчувствуя новые несчастья. Тем временем у решетки появился Лестранж и отпер дверь, холодным взглядом полоснув узника. Дождавшись, пока тот выйдет, конвоир сопроводил его по катакомбам до лаборатории. В сумрачном зале, заставленном старыми котлами, над которыми всегда клубился густой пар, поднимаясь к сводчатому потолку и оседая на стеклах бойниц, хранились редкие, запрещенные ингредиенты, вроде сердца единорога или белой смерти. Двойник вошел первым, за ним, держа палочку наготове – Лестранж. Двойник остановился у котла, тюремщик замер у стены. Драко видел, как двойник достает из банки плотоядных слизней и раскладывает на доске. Все как всегда. Но не совсем. Слизеринец помнил, что в тот день собирался привести в действие свой план. План побега, сейчас казавшийся глупым. Порошок слепоты лежит на пыльной полке стеллажа, один шаг влево от котла, быстрое движение рукой, и он будет у Драко. Мальчик отлично помнил, как от напряжения мелко дрожали пальцы, а над губой выступили капли пота. Лестранж наблюдал и слизеринец ни на секунду не забывал об этом. Двойник закончил резать слизня, аккуратно поправил куски ножом, взглянул на тюремщика, потом на котел, потянулся высыпать ровные части в сиреневую жижу, и тут заметил, что тюремщик отвернулся. Мгновение. И колба с порошком зажата во влажной ладони. Драко замер, наблюдая за тем, как двойник прячет добычу в карман. Поворачивается. И сталкивается взглядом с Лестранжем. Драко вспомнил ужас, холодом окативший с головы до желудка. Лестранж видел, что мальчик украл порошок, и доложит Лорду, но сначала получит кое-что для себя. Слизеринец вспомнил горечь на языке от поднявшегося в горле завтрака. - Не стоит. Положи обратно. – Приказал тюремщик. Двойник открыл рот, закрыл и послушно вернул колбу на полку. Лестранж больше не произнес ни слова. Драко помнил, как потом каждый день со страхом ждал вызова. А еще - что Лестранж потребует плату за молчание. Но ничего не происходило. И только спустя месяц, когда Лестранж остановил Драко посреди подземного коридора, мальчик решил: настало время платить. Тут воспоминание погасло, и слизеринец вытянул вперед руки, пытаясь нащупать стену. Шаркая ногами по каменному полу, он медленно побрел по коридору, в поисках выхода, и тут услышал шаги. - Поттер, - позвал он, не задумываясь о том, мог ли это быть кто-то еще. - Малфой! Где ты? – донеслось из темноты. - Здесь! – откликнулся Драко, стараясь не выдать радости, затопившей его. Шаги теперь звучали совсем близко. Вдруг Поттер крепко стиснул его запястье. - Малфой… - с облегчением вздохнул Гарри, притягивая мальчика ближе. Теперь гриффиндорец чувствовал его дыхание на своих губах, его волосы щекотали щеку. Рука против воли скользнула с запястья на бедро. ТВС
доктор Крис: ВАУ!!! Прода!! Убегаю читать!!!
доктор Крис: блииинн..... клево-то как))) наслаждаюсь)))
Umbridge : доктор Крис спасибо как приятно, что вам нравится
Сказочка_О_Дженни: Umbridge Спасибо:) Продолжение прекрасно))
White_fire: Umbridge Наконец-то мы дождались!!! прода просто суперская и очень долгожданная!!!! Я до сих пор под впечетлением!!! Буду с нетерпение ждать новых свершений!!!
Umbridge : Сказочка_О_Дженни спасибо вам долго же глава 10 исалась)) White_fire да, сама рада, что выложила ее наконец, главу эту. Спасибо
полная версия страницы