Форум » » Sinners and Saints, цикл историй по WK, by Miko no Da ("Submission") » Ответить
Sinners and Saints, цикл историй по WK, by Miko no Da ("Submission")
Джордано: Название: Submission (6-ая часть серии «Sinners & Saints») Фендом: Weiss Kreuz Автор: Miko no Da Переводчик: Джордано Бета: KriZZ Рейтинг: NC-17 Пары: Йоджи/Оми, намеками Шульдих/Наги, Шульдих/Оми/Наги Предупреждение: БДСМ Предупреждение от переводчика: местами пересказ, очень соплив… прошу прощения, трогательно. Содержание: Йоджи узнает, что Оми – саб Шульдиха. Разрешение автора на перевод: говорят, получено.
Ответов - 12
Джордано: Пошатываясь, Йоджи поднимался по лестнице, ведущей к его обиталищу, на чем свет стоит проклиная себя, свое дурацкое свидание и весь мир заодно. Перед глазами все плыло – окончательно пьян он еще не был, но двигался к этому семимильными шагами. А все из-за чертовой девицы, предложившей выпить по стаканчику перед тем, как отправиться к ней. И из-за самого чертова Йоджи, который согласился – уж ему-то надо было быть умнее. Не то, чтобы пьянство не входило в перечень йоджиных пороков – входило и еще как. Но только до одного памятного дня, а точнее ночи шесть месяцев назад, когда в его постели обнаружился некий юный голубоглазый блондин. Ругнувшись вслух, Йоджи тряхнул головой, чтобы выкинуть оттуда мгновенно всплывшие образы, отчего его повело и удачно прислонило к стене у собственной двери. Упершись поудобнее, он полез в карман за ключом, долго пытался его нашарить и, наконец, найдя, воткнул в замочную скважину, попав не с первого раза, повернул и вполз внутрь. Не особенно заботясь о покое соседей или порядке, Йоджи громко захлопнул за собой дверь, скинул туфли, буквально содрал с себя рубашку, бросив ее на пол, и сразу же полез в бар. С той самой ночи – ночи, перевернувшей весь мир теперь уже бывшего плейбоя – Йоджи не мог думать ни о чем другом. Эти воспоминания оккупировали его сны, стали его кошмарами и норовили занять каждую минуту бодрствования. Бо'льшую часть времени Йоджи все-таки мог это контролировать, загоняя образы в самую глубину сознания, так глубоко, чтобы даже не вспоминать о них, однако сон и опьянение ослабляли контроль, и воспоминания возвращались, чтобы мучить его снова и снова. И, когда это происходило, оставалось только одно – напиться до полного бесчувствия, надеясь, что если не сможешь вспомнить и собственного имени, то и проклятые картины той ночи не сумеют пробиться через алкогольный дурман. «Йоджи…» …огромные голубые глаза распахнуты, кажется, еще шире, чем обычно, и светятся такой надеждой и готовностью, а кремовая кожа скользит по шелковым простыням, непреодолимо маня провести по ней ладонью. «Йоджи, пожалуйста…» Зло выругавшись, Йоджи налил себе двойную порцию виски, выпил залпом, запрокинув голову и не обращая внимания на волну огня, прокатившуюся по телу от горла до желудка. Теперь осталось только дождаться, когда она оттуда доберется до мозга. «Что ты здесь делаешь?» - скептически. «Я… Я хочу, чтобы ты был у меня первым. Пожалуйста?» Наконец новая порция алкоголя соединилась с предыдущей, и Йоджи почувствовал, как закружилась голова. В первые несколько недель он почти все время провел так – напиваясь, чтобы выкинуть из головы картины нежного блестящего тела и молящих голубых глаз. К счастью, он быстро понял всю глупость этого способа – точнее, прочувствовал на наглядном примере, когда чуть было не позволил убить Кена на одной из миссий. С тех пор он всего пару раз, когда становилось совсем невмоготу, прибегал к лекарству, заключенному на дне бутылки. «Ты знаешь больше, чем кто бы то ни было другой. Ты был со столькими людьми, пробовал столько всего… Я даже представить не могу… Научи меня, пожалуйста! Я хочу… Нет, мне нужно научиться!» Кажется, сегодня был как раз тот самый случай, и, глотнув еще, Йоджи уставился на нежный янтарный отблеск виски на стенках хрустального бокала. Обнаженная кожа в отблесках пламени свечей – все очевидно было приготовлено заранее. Происходящее не походило на внезапное решение, тщательная подготовка была отчетливо видна. Он соскользнул с постели, выпрямляясь, чтобы дать рассмотреть все свое тело, и Йоджи мгновенно задохнулся, увидев, как идеальная, без единого изъяна грудь с бусинками сосков, блестящая от масла в чувственном пламени свечей, плавно перетекает в подтянутый живот и… «Йоджи…» - звук собственного имени, срывающегося с этих алых губ, и бледная рука, в отчаянном порыве протянутая к Йоджи, застывшему в дверях… Боги, да забудет же он об этом когда-нибудь?! С тех пор он успел переспать с дюжиной женщин… Черт, да он переспал даже с несколькими мужчинами, надеясь, что шок от этого окажется сильнее шока воспоминаний. Не вышло – это не смогло изгнать сладкую боль из его сердца, а томительные картины из его снов. «Как ты думаешь, что ты сейчас делаешь?» Голос Йоджи звучит гораздо жестче, чем ему самому бы хотелось, и на ангельском лице проступают замешательство и боль. «Йоджи…» «Я не сплю с мальчиками» - продолжает Йоджи, чувствуя, что слова срываются с его губ, до того, как его замерший в шоке мозг успевает осознать, что именно он говорит. «И, естественно, я не сплю с детьми». «Йоджи!» - на лице проступает настоящая боль, блестящие слезы собираются в кристально чистых голубых глазах и стекают по нежным щекам вниз. В голосе столько мольбы и страдания, что кажется, будто он идет прямо из сердца. «Я…» «Вон!» Это единственное, что он может сделать, чтобы сохранить хотя бы крупицу достоинства. Одна его часть хочет вернуть все назад, крепко обнять мальчика и пообещать, что больше никогда не даст такому выражению появиться на его лице, однако все остальное в панике от раздирающих сознание совершенно неожиданных эмоций. «Вон отсюда, и даже не пробуй повторить это еще раз». После этого слезы льются рекой, и Йоджи изо всех сил пытается не дать себе почувствовать ту же боль. Золотистая кожа играет отблесками свечей, когда мальчик идет через комнату к двери. Он даже не пытается прикрыть наготу, занятый только тем, чтобы поплотнее закрыть руками рот и не дать стону боли вырваться наружу… «Оми…» Йоджи тяжело опустил голову на стол, даже не заметив, что еще раньше выронил из руки стакан, разбив его и разлив по полу остатки выпивки. Он отчаянно устал доказывать себе, что поступил правильно, каждый раз, когда эти воспоминания возвращались. «Ему было только семнадцать», - объяснил он вслух пустой комнате, пытаясь продраться сквозь алкогольные пары в собственной голове, чтобы заставить поверить в это и себя самого. «Он сам не знал, о чем просил. Первым должен быть тот, кого он любит, и тот, кто любит его. Тот, с кем его что-то соединяет.» С трудом подняв себя на ноги, Йоджи даже не заметил, как наступил на осколки разбитого стакана. «Ему нужно было пойти к Кену», - пробормотал он, пытаясь решить, на какой из трех диванов можно лечь. «Да, Кен. У них бы получилось.» Хотя это напрочь игнорировало подружку Кена. Юрико? Юкико? Как-то так… Выбрав средний, Йоджи оттолкнулся от пола и мешком рухнул вперед, но, судя по всему, ошибся, потому что оказался на полу. Сил подниматься уже не было, да и, в конце концов, не в первый раз ему придется засыпать с такими удобствами. «Оми…» Йоджи был уверен, что слезы, скатывающиеся из этих выразительных глаз, будут преследовать его до конца жизни. «Прости…» Наконец демоны, терзавшие его сознание, отступили, и Йоджи заснул. *** Когда на следующее утро Йоджи услышал громкий стук в дверь, ему показалось, что стучат прямо по его многострадальной голове, но когда к стуку присоединился и отвратительно-громкий голос, безжалостно орущий его имя, плейбой застонал и вынужденно открыл глаза. Прямо перед ним разместились ножки кофейного столика, а чуть правее – дивана. В чем дело, он сообразил не сразу, некоторое время тупо глядя на решившую приколоться над хозяином мебель, однако все же сообразил – дурное чувство юмора мебели тут вовсе не причем, и это вчерашние развлечения оставили его без сил прямо на полу. Решив, что времени, данного на выяснение собственного местонахождения, вполне достаточно для очистки совести, головная боль вернулась с новой силой, и Йоджи прижал пальцы к вискам, как будто это могло заглушить концертирующий там оркестр барабанщиков. «Йоджи-кун! Ты в порядке? Йоджи-кун!» - в дверь просунулась голова Оми, и внимательные глаза с беспокойством оглядели комнату. «Черт!» - отозвался Йоджи, еще сильнее сжимая виски, чтобы голова не треснула пополам. И почему из всех, кто мог притащиться за ним, это должен был оказаться именно Оми?! «Йоджи-кун! Ты в порядке? Что случилось?» - испуганно вскрикнул Оми, увидев его, и сразу же бросился помогать, однако моментально отдернулся назад, когда уловил густые алкогольные пары, витающие над его старшим товарищем, и неодобрительно сморщился: «Йоджи-кун, ты вчера опять напился?». «И что, если так?» - огрызнулся тот, сбрасывая руку Оми со своего плеча. Опершись на диван для надежности, Йоджи тяжело поднялся, и сейчас же застонал от пронзившей подошвы резкой боли. Кажется, вчера он еще и прошелся по осколкам. ЧУдно! «Что такое?» - глаза Оми еще больше расширились от беспокойства, и, ласково положив руку Йоджи на грудь, он помог ему осторожно опуститься на диван, а сам присел рядом, тревожно глядя на ноги плейбоя: «У тебя все подошвы в крови!» Йоджи ничего не ответил, и Оми осторожно стянул с него носки, стараясь не дергать, а медленно отделять от раны тонкий хлопок там, где тот прилип к коже, пропитавшись кровью, а потом резво сбегал в ванную, принес пинцет и, закусив губу, принялся вытаскивать острые осколки. «Зачем ты это с собой делаешь, Йоджи-кун?» «Потому что я никак не могу забыть, как ты смотрелся обнаженным в свете тех свечей» было первым ответом, пришедшим Йоджи в голову. Но, к счастью, впервые его мозг успел раньше, чем его язык, поэтому вместо правды он сказал: «Эй, дайте мне передышку! С последнего раза прошел почти месяц!» и поморщился, когда мальчик вытащил особенно крупный осколок. Оми поднял голову, нахмурив брови: «Помолчи. Ты отлично знал, что у нас миссия сегодня. Айя-кун тебя просто убьет, если узнает, что ты напился накануне миссии. И накануне своей утренней смены тоже.» «Че-ерт! На много я опоздал?» «Не опоздал. Пока. Когда я понял, что не слышу, чтобы ты тут ходил, я решил, что лучше разбудить тебя перед тем, как уйду в школу», - объяснил Оми и поднялся, забирая тарелку, на которую бросал вынутые стекла. – «Все, готово. Я найду тебе чего-нибудь заживляющего, когда ты вымоешься. Но давай быстрее – тебе скоро надо быть внизу». Йоджи был просто поражен готовностью мальчика прощать ему любые выходки. Он до сих пор не мог понять, как Оми может делать вид, будто той ночи просто не было. После пары тягостных дней, когда они даже взглянуть друг на друга не могли, не то, что говорить о чем-то, Оми вдруг чудесным образом вернулся к своему обычному стилю поведения, да так, что Йоджи иногда сомневался, не приснился ли ему весь тот вечер. Но он видел мгновенные вспышки боли в ясных голубых глазах, когда сам бросал насмешливые замечания про девчонок или порно в сети, и слышал, как на секунду прерывается дыхание мальчика в ответ на шутки Кена касательно подружки, которую Оми уже должен бы был себе найти. И конечно он замечал тоскующий взгляд под обычной дружелюбной улыбкой, когда Оми смотрел на него, думая, что этого больше никто не видит. Всего этого Йоджи придумать точно не мог. А потом… Потом все изменилось. В последние недели этот тоскующий взгляд полностью исчез. Оми смотрел на него с тем же вежливым дружелюбием, что и на других членов команды, и готов был заботиться о нем так же, как и о любом из них – и все. Но изменилось не только это. Оми начал исчезать из дома с настораживающей регулярностью. Он ходил в школу, добросовестно работал в магазине – и испарялся, как только магазин закрывался, если на этот день не было назначено миссии. Все это слишком напоминало поведение самого Йоджи, или Айи, когда тот ходил в больницу навещать сестру. А на все вопросы о том, где он пропадает, Оми отвечал «с друзьями» и менял тему разговора. Это начинало беспокоить – и не только его одного. Даже Кен, хотя и один единственный раз – поинтересовался, знает ли Йоджи, куда ходит малыш. Йоджи тогда сумел только беспомощно развести руками и ответить, что думал, может, Кен знает. А тот рассказал, что Оми уже давно не разговаривает с ним, если дело не касается магазина или миссии. И Айя тоже не сумел пролить свет на интересующий их вопрос. Однако, как бы там ни было, это не вредило делу, и они решили пока не давить на Оми, тем более, что это вполне могло быть и реакцией на ту тайную жизнь, которую они вели – мальчик мог просто стараться проводить как можно больше времени с нормальными людьми, никак не связанными с Вайсс, миссиями и убийствами. К тому же он вырос – почти восемнадцать и всего один семестр до окончания школы. А желание проводить все свободное время вне дома вполне естественно для этого возраста. Но Йоджи все равно не мог избавиться от стойкого ощущения, что здесь скрыто что-то гораздо большее, чем просто реакции взросления. Ему нечем было подтвердить свои подозрения: Оми оставался все тем же веселым, готовым помочь Бомбейцем в окружении команды, и его учеба не страдала, - однако Йоджи никак не мог выбросить из головы мысль о том, что Оми замешан во что-то серьезное. Слишком странным был его взгляд, когда он говорил, что уходит и они могут его не ждать. Быстро приняв душ и натянув первые попавшиеся чистые джинсы и рубашку, Йоджи торопливо спустился на кухню. Оми встретил его со стаканом отвратительного на вид варева, от которого Йоджи перекосило, но он мужественно проглотил гадость одним глотком и оперся о стену, дожидаясь, пока подействует. Спрашивать о том, что именно входило в рецепт, Йоджи не пришло бы в голову и в кошмарном сне – себе дороже. Все заняло одну минуту – и барабанный бой в голове постепенно затих, словно кто-то повернул регулятор громкости, а желудок милостиво согласился принять пару кусочков пищи и оставить внутри все, что туда уже попало. Значит, работать он вполне сможет. В такие дни Йоджи готов был целовать ноги малышу, знавшему такие бесценные рецепты. «Я приготовил тебе пару яиц и тосты, - сказа Оми, ставя перед ним тарелку с едой. – Но ешь быстрее, у тебя минут пять до того, как Айя придет тебя искать.» «Спасибо», - невнятно пробормотал Йоджи, быстро запихивая все в рот и про себя отмечая, что приготовлено как раз так, как он любит. Даже стакан его любимого апельсинового сока стоял рядом с тарелкой. Оми поднял голову, его губы тронула легкая улыбка, и Йоджи усилием заставил себя оторвать от нее взгляд и уставиться в свою тарелку. «То, что я для тебя делаю, Йоджи-кун…» - с легким поддразниванием произнес Оми. – «И не забудь, что ты сегодня работаешь весь день! После обеда ты подменяешь Кен-куна за вчерашний вечер!» Йоджи так и застыл с набитым яичницей ртом. А он-то и забыл… Вот черт! Это просто несправедливо – отрабатывать свидание, которое закончилось ТАК отвратительно! Какой же это отгул, если он только страдал?! «А ты сегодня работаешь, бишонен?» «Неа. Айя-кун изменил расписание, так что у меня сегодня выходной. И последний день семестра в школе. Как же я этого ждал! И нет, - он покачал головой, угадав еще не произнесенный вопрос. – Я не подменю тебя. У меня планы на послешколы и я даже не зайду в магазин. Не беспокойся – к миссии я вернусь.» Йоджи вздохнул. Оми ни с кем не менялся, планируя свои выходные с друзьями заранее, и не любил эти планы нарушать. И это было вполне понятно – пока Йоджи не осознал, что ни разу не видел ни одного из этих пресловутых «друзей». Они не заходили в магазин – Оми всегда встречался с ними где-то в других местах. И к этому добавлялось упорное нежелание мальчика обсуждать этот вопрос. А когда Оми повернулся к раковине, чтобы помыть за ним посуду, Йоджи мельком заметил что-то серебряное у него на шее. Приподняв бровь, плейбой поинтересовался: «Что это?» «Где?» - ответил Оми, застыв с покрытой пеной тарелкой в одной руке и лопаточкой в другой. «Вот там. У тебя на шее» Приглядевшись повнимательнее, Йоджи понял, что это тонкая черная полоска кожи с серебряной подвеской. Вся безделушка была покрыта причудливой вязью, однако в извивах Йоджи сумел прочесть английскую «S». Кажется, Оми покраснел, но он так быстро отвернулся, что Йоджи не мог быть уверен. «Ничего особенного» - небрежно ответил мальчик своим обычным тоном. Каким-то слишком обычным. Или у Йоджи уже паранойя? «Новая фишка в школе. Мне нравится.» Но Йоджи был точно уверен, что не видел такого украшения ни на одной из девчонок, заходящих в магазин. Да и с каких пор подростки увлекаются ювелирными украшениями, тем более такими изящными? Только кто-то такой же андрогинный, как Оми, мог позволить себе такую штучку и не выглядеть при этом смешным. Большая часть мальчишек ни за что не надела бы ничего подобного, побоявшись поставить под сомнение свою мужественность. К тому же Йоджи был уверен, что уже видел раньше похожую вещицу. Занятый попытками вспомнить, где же он мог видеть что-то подобное, Йоджи закончил завтрак и рассеянно отодвинул тарелку, резво подхваченную Оми. «А теперь давай быстрее в магазин. У тебя тридцать секунд до опоздания. Увидимся!» Оми выключил воду, вытер руки и, подхватив рюкзак с книгами, выбежал из кухни, и Йоджи услышал, как он спускается по лестнице в гараж. Сам Йоджи тоже поднялся и направился в противоположную сторону, чтобы занять свое место за прилавком цветочного магазина и избежать страшной мести Айи. Образ мягкого кожаного ошейника не выходил у него из головы. Где же он мог видеть такую вещь?
Джордано: *** Как и обычно, когда Йоджи напряженно пытался что-нибудь вспомнить, мысли совершенно не шли в голову, пока он не переключался на что-нибудь другое, забыв о своих попытках. Вот и сейчас Йоджи был полностью занят обрезкой роз по просьбе Айи, который составлял композицию для заказанного у них свадебного букета, когда его озарило. «Ошейник саба!» - невольно произнес он вслух, но, на его счастье, в магазине не оказалось никого из клиентов. Айя, стоявший рядом, удивленно приподнял бровь: «Что, прости?» Йоджи посмотрел на него: «Видел сегодня полоску черной кожи у Оми на шее?» Айя кивнул, искусно добавив в композицию еще один цветок. «Да. Он так вернулся еще вчера вечером.» «Я спросил его об этом.» - добавил подошедший Кен. – «Он сказал, что все его приятели носят такие же.» «Я уверен!» - горячо заявил Йоджи. – «Я как раз вспомнил, что мне это напоминает. Ошейник саба! Сабы носят такие, чтобы все видели, кому они принадлежат. На ошейнике обычно стоят инициалы хозяев – и у каждого Дома свой вариант кулона!» Вот теперь Айя смотрел прямо на него. «А я захочу узнать, откуда это знаешь ты?» - спросил он спокойно. Йоджи слегка порозовел и опустил голову, внезапно очень заинтересовавшись процессом обрезки цветов. «Ну, я пробовал разок». Айя покачал головой. «Я даже не хочу знать, в какой роли» - пробормотал Кен, и Йоджи гневно воззрился на него. «Не твое дело!» «И ты что, думаешь, Оми носит такую вещь? Да ладно! Он никогда бы не ввязался в такое! Правда?» - но голос Кена звучал гораздо менее уверенно, чем слова. Йоджи пожал плечами, а ответил за него Айя. «Оми очень любопытен,» - медленно проговорил он. – «И мы все уже согласились, что он что-то скрывает. Вполне возможно, что его втянули в такие игры. Это многое бы объяснило.» «Но… Он еще маленький, чтобы ходить в такие клубы, - нахмурился Йоджи. – Тем более они все закрытые – ты не попадешь туда без приглашения действующего члена клуба. И не спрашивай!» - прикрикнул он на Кена, уже открывшего рот, чтобы задать очередной вопрос, на что тот хмыкнул и пожал плечами, всем своим видом демонстрируя, что все равно не упустит такую замечательную возможность поддразнить плейбоя. «Приглашение мог достать один из его друзей,» - возразил Кен, отщипнув от булки из их обеда кусочек и отправив его в рот. - Мы же не знаем, сколько ИМ может быть лет,» - пробормотал он с уже набитым ртом. «Ну ты и обжора, Кенкен!» - поддразнил его Йоджи, однако сразу же сделался снова серьезным. – Однако это, и правда, самое вероятное объяснение. Но… там очень осторожны с несовершеннолетними. К ним часто наведывается полиция, так что они очень тщательно проверяют документы. К тому же… - Йоджи нахмурился. – Там все вполне респектабельные.» Кен фыркнул: «Йоджи, мы сейчас об Оми говорим – о нашем лучшем в Токио хакере. Да он тебе любые документы подделает – не отличишь. Тем более что для миссий он это уже делал, и не раз.» «Но это все равно не объясняет, ЗАЧЕМ он во все это влез, - вмешался Айя. – И почему скрывал от нас.» «Ты издеваешься?» - недоверчиво уставился на него Йоджи. – «А почему он НЕ ДОЛЖЕН БЫЛ это от нас скрывать? Вообще-то о таких вещах не кричат на каждом углу. А зачем ввязался…» - Йоджи пожал плечами. – «Ты сам ответил. Он растет – и, естественно, ему такие вещи любопытны, к тому же скоро исполнится семнадцать. Составить мнение – почему нет?». И Йоджи отмахнулся от воспоминания о том, как Оми просил научить его, взять его. Насколько Йоджи знал, Оми не сказал об этом никому другому из команды, и сам Йоджи не собирался никого в это посвящать. Некоторое время все молчали, каждый обдумывая ситуацию по-своему. Затем Кен медленно проговорил: «То есть ты говоришь, что Оми входит в БДСМ-ную тусовку и он саб. Это значит, что он кому-то принадлежит?» Йоджи кивнул: «Естественно». «Ну и что мы с этим будем делать?» Айя тряхнул головой: «Ничего. У нас нет никакого права вмешиваться. Оми выбрал это сам. Может быть, он и несовершеннолетний формально, однако учитывая, что он видит каждый день и через что уже прошел в жизни, он давным-давно готов принимать такие решения. Если он придет к одному из нас, или это станет проблемой, тогда и будем думать». «Обычно сложно поверить, что сабам действительно НРАВИТСЯ подчиняться, однако, - Йоджи беспомощно развел руками. - …если ему это нравится… Кто мы такие, чтобы говорить ему, что это неправильно?» Кен промолчал и, хотя по его лицу было явно видно, насколько ситуация ему не нравится, аргументов для возражений он не нашел. Йоджи догадывался, что тот чувствует. Он, как никто другой в их команде, мог понять, как далеко может завести подчинение, и если Оми носит ошейник, это значит, что он уже достаточно вовлечен и посвящен во все аспекты субкультуры. Йоджи опасался, что Дом Оми может обидеть мальчика, однако гнал от себя эти мысли, соглашаясь, что они ничего не могут с этим поделать. Так же, как гнал от себя мысли о том, что мог бы предотвратить все это, если бы у него хватило смелости ответить на призыв открытых голубых глаз… *** Следующие две недели они видели Оми совсем редко: мальчик как будто старался проводить со своими коллегами-убийцами ровно столько времени, сколько было необходимо, и ни минутой больше. С последней крупной охоты миссий у них не было – Критикер внезапно решили дать им передышку, - и Оми, рассеянно отработав свою смену в магазине, сразу же исчезал из дома до следующей. Пару раз Йоджи просыпался рано утром от того, что слышал на лестнице спотыкающиеся шаги, и, когда выходил проверить, что случилось, видел, как Оми устало пытается найти ключ от своей двери. Йоджи почти заподозрил, что Оми принимает наркотики, однако, когда он оказывался рядом с мальчиком, тот вел себя как их привычный Оми, да и ни одного из типичных симптомов не наблюдалось. И на нем не было никаких повреждений, из чего Йоджи заключил, что Дом обращается с Оми если не хорошо, то, по крайней мере, не плохо. А повреждения, если бы они были, обязательно бы обнаружились, потому что Оми словно включился в необъявленное соревнование с Йоджи, выясняя, кто сумеет открыть больше тела, не перейдя грани приличий. Даже для середины лета одежды на мальчике было маловато, а уж в середине зимы это смотрелось тем более странно. Однако перемены в гардеробе Оми происходили постепенно – настолько постепенно, что Йоджи толком не замечал их, пока случайно не услышал комментарий одной из представительниц их девчачьего фанклуба на тему внешнего вида мальчика – но зато после этого он четко осознал, НАСКОЛЬКО откровенно стал одеваться – или раздеваться? – их юный коллега. И ни Йоджи, ни другие Вайсс так и не знал, с кем Оми общается и куда он пропадает в свое свободное время. А в том, что украшение Оми – это ошейник саба, Йоджи теперь был уверен точно. Даже если его и посещали какие-то сомнения, то они полностью развеялись после того, как плейбой заметил, насколько тщательно Оми чистил ошейник от крови после одной из миссий. Если бы это была простая побрякушка, мальчик просто снял бы ее – а то, что ошейник на нем даже на миссиях, однозначно показывало, что человек, который надел его на Оми, запретил мальчику ходить без этого знака принадлежности. Но ни Йоджи, ни остальные ничего не могли с этим поделать – как Айя и говорил, Оми достаточно взрослый, чтобы самому принимать за себя решения. А то чувство вины, которое съедало Йоджи изнутри – это было только его, Йоджи, проблемой, с которой тот должен справиться сам. И когда пришла пора очередной миссии, Йоджи обрадовался тому, что она оказалась предельно простой: войти, обнаружить цель, уничтожить партию оружия, которую какие-то ублюдки приготовили для продажи фанатикам где-то в Южной Америке, и вернуться. Они с Оми должны были искать цель, в то время как Айя и Кен займутся оружием. Йоджи чувствовал, что между ними висит какое-то напряжение, но одновременно понимал, что это целиком его собственная вина – Оми вел себя совершенно как обычно, полностью сосредоточившись на задании. А вот Йоджи психовал на тему проблем Оми гораздо больше времени, чем думал о миссии, и ничего хорошего в этом не было. В итоге Бомбейцу даже пришлось одернуть его и попросить сконцентрироваться на задании, потому что цель появилась в поле зрения. Оми поднял заряженный арбалет, приготовившись убить с первой попытки, а Йоджи замер в футе от напарника, готовый использовать леску, если почему-то Оми промахнется, но сомневаясь, что это понадобится – ему еще не встречался кто-то более меткий, чем Бомбеец. Выпущенный дротик пропел свою воинственную песнь, и их цель обернулась, в немом шоке распахнув глаза, а Йоджи про себя одобрительно кивнул – судя по траектории, дротик попал точно в сердце. Или попал бы… если б гравитация не сбесилась, заставив его свернуть с пути под совершенно невообразимым для нормальный физики углом и воткнуться в стену. Глаза Оми ошеломленно распахнулись, сначала неверяще остановившись на торчащем из стены дротике, а потом на арбалете, словно это могло быть виной оружия. «Что за…», - но Йоджи не закончил, потому что из темноты за спиной их счастливой жертвы выступила слишком знакомая фигура. - Боюсь, сегодня не выйдет, Вайсс, - спокойно проинформировал их Кроуфорд со своим неизменным американским акцентом, и рядом с ним встал вышедший из коридора Наги. Телекинетик напряженно смотрел на руку Оми, в которой тот зажал несколько дротиков, и они оба знали, что теперь пытаться что-либо с ними делать совершенно бесполезно, потому что юный Шварц легко пресечет любую атаку. Йоджи выругался. Это была не первая их встреча с момента гибели Эссет, но за это время между командами установилось что-то вроде странного перемирия. Они дрались, если их пути пересекались, но не нападали друг на друга без особых причин. И Йоджи подозревал, что Кроуфорд позволял Вайсс продолжать ему досаждать сугубо потому, что «котята» казались ему занятными. Но сегодня они, кажется, застали паранормов врасплох – по крайней мере, одеты те были несколько непривычно: Кроуфорд в свободные брюки и свитер под горло вместо традиционного строгого костюма, а Наги в светлую футболку и джинсы, а не в обычную свою школьную форму. Почему-то Йоджи показалось, что его теперешние мысли весьма повеселили бы Шульдиха. Пока они молча смотрели друг на друга, в наушниках раздался голос Кена: «Бомбеец, Балинез, у нас тут Шварц!» «И у нас», - тихо ответил Оми, опуская руку с дротиками. Их цель резко спряталась за спины телохранителей, то ли слишком испуганная, а то ли слишком тупая, чтобы что-то сказать, и Наги чуть придвинулся к Кроуфорду, этим показывая, что готов противостоять любой атаке. «Уходим!» - как и ожидалось, приказал Айя. От Критикер Вайсс получили приказ не связываться со Шварц без крайней необходимости, а сейчас таковой не было – цель они смогут взять и в другое время. Медленно, не отрывая глаз от противников, Йоджи и Оми отошли к лестнице и начали спускаться вниз. Кроуфорд самодовольно ухмыльнулся, скрестив руки на груди и не говоря ни слова – по его позе и усмешке все и так читалось предельно ясно. Наги же просто следил за ними, готовый действовать в случае необходимости. Как и раньше, Шварц позволили им просто уйти, видя, что Белые Охотники больше не пытаются убить человека, которого паранормы охраняют. Через пару шагов Оми и Йоджи увидели остальных, которые, как видно, схватились с Фарфарелло, но без особого вреда для обеих сторон. По рукам ирландца стекали струйки крови, однако ни один из порезов не был серьезным, и, хотя глаз Фарфарелло светился возбужденным удовольствием, попыток завязать схватку с другими Вайсс Берсерк не предпринимал. Тут, отлепившись от стены, на которую до этого небрежно опирался, подал голос Шульдих. - Фарф! – произнес он со своей обычной небрежной ленцой. – Все, пошли. Веселье закончилось. И, сделав последний выпад в сторону Кена, ирландец скрылся в темноте, а за ним последовал Шульдих. Кен, тяжело дыша, наклонился и оперся о бедро, а Айя флегматично сунул катану в ножны. - Как я понимаю, взять цель до их появления вы не успели? – спросил он, повернувшись к остальным, но, очевидно, зная ответ и без них. Оми хмуро кивнул: - Нет, Наги остановил дротик. Но…, - и, слабо улыбнувшись, Бомбеец извлек из кармана пульт, - Взрывчатку они не сняли. Оми нажал на кнопку, и раздался взрыв. Айя кивнул чуть более милостиво, и, повинуясь его жесту, они направились к месту, где был спрятан их автомобиль. А Йоджи все никак не мог оторвать глаз от спины Оми, почти физически ощущая, как беспорядочно мечутся в голове мысли. Он разглядывал серебряный замок изящного ошейника, чей блеск привлек его внимание и вызвал этот хаотический наплыв картинок и мыслей. Впервые заметный из-за непривычно низкой горловины футболки, точно такой же ошейник украшал бледное горло Наги. ***** Свидание Йоджи шло, мягко говоря, не совсем так, как он ожидал. Когда она сказала, что хочет показать ему что-то особенное, плейбой ожидал какой-нибудь шикарный – или на худой конец просто уютный – ресторан или ночной клуб, например. Но точно не это. «Это» оказалось крошечной дверью в подвале одного из складов города, особые граффити вокруг которой сообщали посвященным, что это БДСМ-клуб. И теперь возле этой двери его дама пыталась договориться с вышибалой через маленькое вытянутое окошко, отчего Йоджи ощущал себя несколько неуютно. Однако признаться в этом и предложить уйти ему не позволяла гордость. Он же Кудо Йоджи – плейбой, дамский угодник и профессиональный убийца в одном флаконе. К тому же он уже был в подобном месте однажды. А кроме того, где-то на краю сознания у Йоджи мелькала мысль о том, что здесь должны очень хорошо знать и Оми, и человека, который его сюда привел. Шанс узнать все был слишком хорош, чтобы его упускать, тем более что, если Дом Оми именно тот человек, кого Йоджи подозревал, то мальчик влип в очень-очень серьезные неприятности. Наконец его дама пришла к какому-то соглашению с охранником и поманила Йоджи за собой. И едва переступив порог, плейбой сразу же почувствовал буквально висящий в воздухе запах пота, крови и секса и услышал стоны и крики рабов. - Надень, - проинструктировала его Сузуна, протягивая специальный браслет. – Это скажет всем, что ты не участвуешь. Но если ты все-таки ЗАХОЧЕШЬ присоединиться… Она усмехнулась: - Ты всегда сможешь его снять. Правила знаешь? Йоджи коротко кивнул, давая ей понять, что знает: - Не прерывать сеансы. Не прикасаться к чужим игрушкам. Никого и ничего не трогать без разрешения. Он нацепил браслет на правое запястье, инстинктивно оставив левое свободным на случай, если придется использовать леску в часах. Не то, чтобы Йоджи всерьез думал, что это понадобиться, однако лишней осторожности не бывает. - Уже бывал в подобных местах, а? – ухмыльнулась Сузуна, сверкнув глазами. – Хорошо, а то я боялась, что отпугну тебя, - и, не дожидаясь его ответа, повернулась и направилась через толпу в баре к дальней двери. Йоджи последовал за ней, с трудом подавив дрожь, наткнувшись взглядом на женщину, буквально утыканную пирсами в самых причудливых и на вид весьма болезненных для проколов местах. Сунув Йоджи в руки где-то добытую выпивку, Сузуна провела его через весь бар в другое помещение, отделенное от первого парой ступенек и тяжелой портьерой. - Здесь обычно и бывает собственно шоу, - тихо прошептала она плейбою, пока они не успели смешаться с толпой. – Можно увидеть много интересного. И расслабься – никто и пальцем к тебе не прикоснется, пока на тебе браслет. Глубоко вдохнув, Йоджи попытался сосредоточиться на своей задаче. Он должен разузнать хоть что-то об Оми. После вчерашней миссии они еще не виделись, а по расписанию работать в магазине Оми должен был только завтра. К тому же и свидание очевидно провалилось – если Сузуна настолько глубоко во всем этом, что знает подобные места, она явно не его тип. Не то, чтобы Йоджи совершенно не привлекал БДСМ – нет. Просто плейбой решил, что это не его. - О, смотри! – вскрикнула вдруг Сузуна, дернув его за руку. – Немец здесь! Он чудо как хорош. Его контроль над рабами – что-то невероятное. Такое ощущение, что они буквально читают его мысли! Понятия «немец» и «чтение мыслей» прочно ассоциировались у Йоджи только с одним человеком – с Шульдихом. И, прикладывая все возможные усилия, чтобы протолкнуться, плейбой направился сквозь толпу туда, откуда происходящее было бы видно как можно лучше. Но уже одного всполоха ярко-рыжих волос высокого гайджина в центре комнаты было достаточно, чтобы понять, что Йоджи не ошибся. Шульдих был одет в черную кожу с яркими зелеными вставками, на поясе висел небольшой хлыст, на пальцах блестело несколько колец. Немец стоял спиной к Йоджи, раскинув руки, словно бы в ожидании, и, повернувшись туда, куда указывала одна из рук телепата, Йоджи увидел, что там толпа чуть разошлась, предоставляя кому-то узкий коридор. А в следующий момент в кругу, расчищенном для Шульдиха, появился Наги. Мальчик полз на четвереньках, однако с такой почти невозможной для человека в подобной позе грацией, что от восхищения просто захватывало дух. Телекинетик тоже был облачен в черную кожу, однако на его наряд материала ушло несравненно меньше: две кожаные полоски пересекали грудь и спускались вниз, оставляя спину полностью обнаженной, а на талии застегивался пояс, от которого вниз сбегали тоненькие кожаные полоски, поддерживавшие ажурные сетчатые чулки. Такой наряд должен был бы выглядеть глупым, однако на деле смотрелся безумно эротично. А финальным аккордом на общее впечатление играла сложная конструкция из ремешков и кожаных полосок, оплетающая бедра и ягодицы мальчика, слабо скрывая все самые интимные местечки. Боясь того, что может увидеть, Йоджи посмотрел в другую сторону. Он не ошибся: с противоположной стороны так же, как и Наги – на четвереньках, - к Шульдиху полз Оми. Его движения полностью повторяли движения телекинетика, а наряд отличался от одежды Наги только цветом – ослепительно белым. Оми, не отрываясь, смотрел на вытянутую руку Шульдиха и в глазах его отражались восхищение и обожание. Достигнув того места, где стоял Шульдих, мальчики все так же синхронно обошли вокруг него и остановились на тех же сторонах, с которых начинали так, чтобы их головы оказались как раз под ладонями Шульдиха. Легко кивнув, телепат опустил руки, зарываясь пальцами в волосы мальчиков, и те одновременно начали выпрямляться, пока не встали на колени с одинаковой смесью страдания и удовольствия на лице. И только тут до Йоджи дошло, что конструкция на бедрах сабов включает не только ремни и пряжки – в попку каждого из них по самое основание было введено дилдо, и именно его движение внутри, когда мальчики выпрямились, повергло их в сладкую агонию. Йоджи почувствовал, как в его горле рождается крик, и, успев отстраненно подумать, что это не самый умный его поступок, заорал «Оми!» и краем глаза заметил, как Сузуна в полном шоке уставилась на него. Оми резко мотнул головой, огромными глазами обшаривая толпу вокруг в поисках того, кто назвал его настоящим именем таким знакомым голосом, и скоро наткнулся на Йоджи, изо всех сил прокладывавшего себе путь. На лице мальчика отразилась почти что паника. - Йоджи-кун! – голос Оми звучал хрипло и напряженно, и полубессознательным жестом мальчик обхватил бедро Шульдиха.- Что… Что ты здесь делаешь? - Что Я здесь делаю?! – недоверчиво переспросил Йоджи. – А не я это у тебя должен спрашивать?! Шульдих обернулся, так и не выпутав пальцы из волос мальчиков, теперь успокоительно гладя Оми по голове, и их с Йоджи глаза встретились. В пяти шагах от трио, на самой границе свободного пространства плейбой остановился и напряженно замер. Оми сжался у ног Шульдиха, тихонько всхлипывая, а немец молчал, ничего не делая, и Йоджи понял, что не знает, что дальше. Напасть на телепата сейчас было бы верхом идиотизма, однако и позволить Оми оставаться его игрушкой Йоджи тоже не мог. Краем глаза Кудо уловил пару крепких парней, проталкивающихся в их сторону – как видно, охрану. И угадать, кому они собираются оказать помощь, было несложно – он тут чужак, а Шульдих хорошо известный и уважаемый член сообщества. Что-то решать нужно было немедленно – пока охрана не вышвырнула его отсюда или не заставила драться. К его вящему удивлению Шульдих лениво махнул рукой в сторону парней: - Все нормально, - и, увидев их колебания, спокойно уверил. – Все под контролем. Кошачьи зеленые глаза Шульдиха встретились с глазами Йоджи, и между ними мгновенно проскочила искра. Украшенная кольцами рука властно опустилась на плечо Оми, демонстративно утверждая право собственности. Йоджи стиснул зубы. Значит, придется драться, да еще и постараться защитить стоящих вокруг людей, что в несколько раз затруднит задачу. Накрыв правой ладонью левое запястье, Балинез приготовил проволоку к бою. Мелькнула мысль, что сейчас он провалит их прикрытие, однако вытащить Оми из лап шварцевского ублюдка было сейчас первостепенно. Шульдих сузил глаза, и Йоджи почувствовал, что еще мгновение – и немец совершит свой коронный почти неуловимый для глаза при его скорости бросок, и приготовился, однако за секунду до того, как любой из них сдвинулся с места, Оми вскочил и, встав между ними, заслонил Шульдиха собой: - Йоджи, НЕТ! И эта заминка лишила Йоджи последнего шанса – с жалобным звуком проволоку намертво заклинило в механизме, а одного взгляда на чуть развевающиеся в закрытом помещении волосы телекинетика стало достаточно, чтобы понять причину йоджиной небоеспособности – мальчик использовал свою силу. С пустыми же руками у Балинеза не было ни шанса против Шульдиха, и они оба это отлично понимали. - Оми… убирайся с дороги! - тихо приказал Йоджи, приготовившись. Безнадежно или нет, но он не может уйти, просто бросив младшего Вайсс здесь. - Нет! – решительно мотнул головой Оми. – Я не позволю тебе причинить им вред из-за этого! Йоджи прищурился: - Оми, ты себя послушай! Они тебе мозги промыли, как Сакуре! Ты их НЕНАВИДИШЬ, помнишь?! Шульдих рассмеялся: - Тебе бы так очень хотелось думать, да, Кудо? Он снова положил одну руку на плечо Оми, а второй притянул ближе к себе так и стоящего на коленях Наги: - Разве они не чу'дная пара, а? - А ну отпусти его! – зарычал Йоджи. – Или я… - Ну что «ты»? – лениво приподнял бровь Шульдих. – Отделаешь меня, как бог черепаху? Что-то я в этом очень-очень сомневаюсь. Мы оба знаем, чем все закончится, с Наги и охраной или без них. К тому же…, - он погладил Оми по щеке. – Katzchen тебе этого никогда не простит. Губы Оми тряслись, как будто он еле сдерживал слезы, однако, когда он посмотрел на плейбоя, во взгляде колебаний не было: - Тебе нужно было быть первым, Йоджи, - сказал мальчик твердо. – Я делаю все это по своей воле. Йоджи в этом сильно сомневался, что не счел нужным скрывать. Шульдих фыркнул: - Katzchen… снимай ошейник. Оми резко обернулся, распахнув глаза, в которых в равных пропорциях смешались недоверие и боль, и Йоджи с горечью поймал собственное воспоминание о том, что он уже видел такой взгляд у мальчика – той ночью, когда выгнал его из своей постели и комнаты. - Gebieter? – глухо пробормотал Оми. - Снимай ошейник, Katzchen. Оми прикусил губу, изо всех сил пытаясь справиться с собой и не разреветься: - Но… Шульдих сузил взгляд, сильно сжал плечо мальчика: - Ты обсуждаешь мой приказ, Katzchen? – и его низкий голос опасно завибрировал, давая почувствовать под внешним спокойствием зарождающийся гнев. Оми яростно мотнул головой: - Н-нет… никогда! – и трясущимися руками расстегнул ошейник. - Давай его мне. - Да… Gebieter. Опустив глаза и дрожа всем телом, мальчик опустил ошейник в протянутую руку. Йоджи увидел, как по его щеке скатилась одинокая слеза, размазав блестки грима. Шульдих сжал руку, пряча ошейник от чужих глаз, и снова посмотрел на Йоджи. - Ты свободен, Katzchen. Я отказываюсь от прав на тебя. Оми приглушенно всхлипнул, и Шульдих опустил голову: - Мы не можем позволить Вайсс думать, что я промываю тебе мозги, Katzchen, - и, мягко подтолкнув его в спину, приказал. – Давай, иди к своим друзьям. Пошатываясь, Оми сделал несколько шагов, зажимая себе рот, чтобы не всхлипывать. Теперь слезы катились градом. - Но, Geb… Горло свело спазмом, и мальчик не смог договорить, однако глубоко вдохнул и попытался снова: - Мы отсюда не выйдем.
Джордано: И, оглянувшись, Йоджи понял, что тот имеет в виду. Оми был сабом, а отсутствие ошейника полностью открывало его любым претензиям. Некоторые Домы уже собирались вокруг них, давая понять, что, если Вайсс хотят уйти, драки не избежать, и часть из них поглядывала на запястье Йоджи с презрением и гневом. Шульдих повысил голос так, чтобы он был слышен по всему помещению: - Они свободно уйдут. Если кто-то к ним прикоснется, это будет вызовом мне. Они под моей защитой. Буквально все существо Йоджи воспротивилось мысли о том, что он под защитой Шварц, однако без этого у него не было ни шанса выбраться невредимым – да и вообще выбраться. Поэтому, стиснув плечо Оми, Балинез твердо пошел вперед по магически образовавшемуся в толпе коридору, не обращая внимания на шепот за спиной. Оми оглядывался назад, все еще плача, однако не сопротивлялся, позволяя старшему товарищу вести его за собой. Однако внезапно он остановился, подняв на Йоджи огромные глаза: - Йоджи! Я не могу выйти в таком виде. Меня арестуют! Оми был прав – ремешки и чулочки совсем ничего не прикрывали. По всей видимости, сюда он пришел в чем-то пристойном, однако возвращаться за вещами Йоджи не собирался. Стянув собственный плащ, он кинул его мальчику: - На, надень. Тот молча подчинился. Плащ доходил ему до лодыжек, однако так оказалось даже лучше – видны остались только более или менее удобоваримые ботинки. Удовлетворившись осмотром, Йоджи вышел за дверь. К счастью, его машина была припаркована совсем рядом – в надежде на скорое продолжение свидания. Конечно, получается, что он бросил здесь Сузуну, однако Йоджи решил, что с ней ничего не случится – в конце концов, она здесь новичком не была. Открыв дверь, Йоджи мягко толкнул Оми на пассажирское сиденье и только после этого сел за руль. Когда они наконец отъехали от клуба и выбрались на оживленную улицу, плейбой отважился посмотреть на мальчика. Тот сидел, демонстративно отвернувшись от него, скрестив руки на груди и глядя в окно, и Йоджи подозревал, что Оми хмурится. - Что ты там вытворял? – требовательно спросил Йоджи, пытаясь одним глазом смотреть на мальчика, а другим на дорогу. Оми не ответил, всем видом выражая презрение. Глаза Йоджи сузились: - Твою мать, Оми, это был Шульдих! О ЧЕМ ты вообще думал?! Снова ничего. Мальчик лишь еще на пару миллиметров отодвинулся от Йоджи. Плейбой стиснул зубы. - Ты что, злишься на МЕНЯ? – ошеломленно спросил он. – Оми. Это наши враги! Да Айя бы тебя за такое повесил, как предателя! Счастье еще, что тебя нашел я, а не кто-то другой! И опять не услышал ничего, кроме тишины. Казалось, температура в машине опустилась до минусовых отметок. В отчаянии Йоджи решил попробовать воззвать к братским чувствам мальчика, понимая однако, что если Шульдих все еще контролирует его сознание, то и это ничего не даст: - Он же убил твою сестру! И чуть не убил тебя! Он же зажравшийся проклятый манипулятор! Я уверен, ты НИКОГДА не позволил бы ему этого, если бы тобой не управляли! Он… - Он обращался со мной лучше, чем ты, - ответил наконец Оми, и Йоджи замер, ощутив, столько горечи и злости было в его голосе – мальчик никогда раньше не разговаривал так грубо. Ни с кем. - Что…, - перед такой злостью Йоджи совершенно растерялся. Оми повернулся, и теперь его глаза светились от гнева и чего-то очень похожего на ненависть. Мальчик коротко хохотнул: - Что? Что ТЫ сделал для меня? Ой, что-то я даже и не знаю! УНИЗИЛ меня той ночью, когда я пришел к тебе – предельно открытый и уязвимый? О да, это было хорошим началом! Ты просто выбрал самый болезненный способ дать мне понять, что я тебя не стою. И потом – издеваться надо мной каждый день… О да, это ты сделал! Мальчик сыпал обвинениями так быстро, что Йоджи едва успевал понять, о чем речь. - Каждый раз, когда ты дразнил меня интернетной порнушкой! Все твои остроумные замечания о подружке старше восемнадцати! Да любое УПОМИНАНИЕ моего возраста давало мне понять, что я слишком мал для чего бы то ни было! Оми замолчал, чтобы глотнуть воздуха, но Йоджи понял, что не может воспользоваться паузой, потому что не знает, что сказать. - ШЕСТЬ МЕСЯЦЕВ я терпел все это, кивал, улыбался, делал вид, что все расчудесно – ради командного духа, чтобы не расстраивать остальных! ПолГОДА я позволял тебе издеваться надо мной, и делал вид, что все просто супер! Ты хоть понимаешь, что тогда со мной сделал?! Наконец Йоджи собрался с мыслями: - Оми… Я… Прости меня… Я никогда не говорил тебе, как я сожалею… Я растерялся. Я был груб, я сволочь, но я просто не соображал! Я не хотел так! Оми покачал головой: - Если бы ты сказал это на следующий день, на следующей неделе… Черт, да хоть в следующем месяце – я бы простил тебя. Я бы просто выкинул все это из головы, потому что так был в тебя влюблен, что готов был закрыть глаза на любую твою ошибку. Голос мальчика задрожал, выдавая эмоции, и он отвернулся к окну, а по его щеке снова скатилась слеза. - Но шесть месяцев… Если ты так сожалел, то почему ничего не сказал?! На это Йоджи не мог ответить ничего, однако он попытался: - Оми… Я… Мальчик только резко мотнул головой и сполз вниз по сиденью, обхватив себя за плечи руками. - Ты камня на камне не оставил от моего самоуважения. Я думал, что я так плох, что никто больше меня не захочет. Каждое слово било в самое сердце – Йоджи даже подумать не мог, что ранил Оми так глубоко. - Может быть, я слишком остро реагирую – может быть… Но я был так влюблен и это было ТАК больно! Мне казалось, что я пустой – совсем. Что я только оболочка, а меня самого нет. Но надо было играть себя – и я играл. Так, что одурачил всех. Кроме себя самого. Прошло немало времени в тишине, прежде чем Йоджи осмелился задать вопрос, который не давал ему покоя весь вечер. - Но… но почему Шульдих? Как ты вообще там оказался? Оми пожал плечами, так и продолжая смотреть в окно. - После всей той заварушки с Эссет я устал притворяться. Не мог больше. И решил найти место, где все согласились бы с тем, что я никто. В сетке нашел адрес клуба, куда могли прийти и новички. Ну, и пришел. - Один?! – ужаснулся Йоджи. От одной мысли о том, что нежный невинный Оми пришел в такое место один, без защиты, у него потемнело в глазах. Плейбой сам видел, что могло произойти с такими красивыми новичками на подобных сборищах. - Да, один, - ответил Оми, опустив голову и внезапно увидев что-то интересное на полу машины. – Я думал, что заслуживаю всего этого. Но там был Шульдих, и он узнал меня. И взял себе. Он у самой верхушки иерархии, и никто не рискует с ним связываться из-за сабов. - А сколько их у него? Это, конечно, был вовсе не тот вопрос, который Йоджи хотелось задать больше всего, однако для начала он вполне годился – по крайней мере, Оми разговаривает с ним, а не игнорирует, как некоторое время назад. - Только Наги, пока не появился я. Он ничего не сделал в тот вечер… Черт, да он выволок меня оттуда так быстро, что я и глазом моргнуть не успел, на ходу читая мне лекцию на тему того, каким ИДИОТИЗМОМ было притащиться одному. По лицу Оми скользнула легкая улыбка воспоминаний. - Было так странно… Он меня защищал, как старший брат. Как Айя-кун… А Наги просто шел за нами молча. - А разве Наги есть восемнадцать? – нахмурился Йоджи. Оми, конечно, пусть он и не выглядит даже на свой возраст, мог подделать ID, но Наги… Мальчик пожал плечами: - Если кто-то спросит, Шу просто подчистит им память. - Шу? – скривился Йоджи. Слышать, как Оми называет Шульдиха – того самого Шульдиха! – таким милым домашним именем, было безумно странно. - Мы его так зовем не на публике. Шульдих настоящий по правилам Дом только на вечеринках. И он никогда не делает нам плохо и не заставляет делать то, что мы не хотим. Он же ЗНАЕТ, если нам что-то не нравится, он это чувствует. Он пару раз отменял свои приказы, если чувствовал, что мне это не нравится. Он лучший, кого я мог выбрать. С обычным человеком мне пришлось бы подчиниться и только потом объяснить, что я так больше не хочу. А он просто знает. Йоджи попытался совместить того заботливого и внимательного Шульдиха, о котором рассказывал Оми, с тем высокомерным ублюдком, которого знал по миссиям, но получилось у него плохо. И сегодня он видел у Шульдиха хлыст – однако за все время Йоджи не заметил на Оми ни одной отметины. И все равно что-то не складывалось. - И тебе ни разу не казалось, что ты воспринимаешь все это нормально только потому, что он чистит тебе память? - Нет! Черт, да он совершенно другой, когда рядом нет Кроуфорда! Я не говорю, что он не делал ничего плохого раньше и даже что он не делает что-нибудь плохое прямо сейчас. Но он никогда не делал плохо МНЕ! Даже у Шу есть границы, за которые он не переходит. А изнасилование – за этими границами. Да черт же возьми, Йоджи, он ТЕЛЕПАТ! Когда у него с кем-то мысленная связь, он НЕ МОЖЕТ ее просто выключить! Да для него изнасилование было бы таким же болезненным, как и для жертвы! - Что-то я раньше не замечал у него невыносимых страданий, - ответил Йоджи. – Когда он издевался над Оукой и над тобой. А уж когда он заставил Сакуру-чан… Оми мотнул головой: - Это же совсем другое! Ему нравится играть с людьми, заставлять их бояться его и, да, мучить! Для него это единственный способ отличить, где заканчиваются их мысли и начинаются его собственные! Йоджи мигнул. Он никогда не рассматривал телепатию с такой точки зрения. Ему всегда казалось, что немец запросто может это включить и выключить, когда захочется ему самому. Судя по всему, его мысли ясно отражались на лице, потому что Оми продолжил: - Я видел, каково ему было, когда эмоции вокруг зашкалили и он не смог их блокировать. Один раз он проснулся, крича и бормоча что-то на русском потому, что где-то рядом попал в аварию автобус туристов. А он даже не говорит по-русски! Мы с Наги минут двадцать пытались его вернуть. - Но… ему не было бы плохо, если бы он внушил тебе, что ты сам этого хочешь, правильно? Мальчик вздохнул: - Это не так работает. Вспомни Сакуру-чан и Айю-куна. Да, Шу заставил ее достать пистолет и целиться. Но она плакала все время – Шульдих не заставил ее ХОТЕТЬ этого. Да, он может заставить мысли человека течь в нужном русле, но на это потребуются недели, если не месяцы. - Но Оми… ПОЧЕМУ ты пошел с ним? ПОЧЕМУ вернулся к нему? - Потому, что он заставил меня почувствовать, что я особенный, - ответил Оми так тихо, что Йоджи едва расслышал. – Желанный. Что обо мне заботятся. И да, я верю, что он заботится обо мне, по-своему. Как о Наги. Почему еще он спас меня, защищал, убеждал, что я чего-то стою? Мальчик снова мягко улыбнулся, вспоминая. - Он не переносит чужую боль. Никогда в этом не признается, даже себе, но это правда. Я, Наги, с десяток бродячих котов, которых он постоянно кормит… Йоджи представил себе саркастически кривящегося Шульдиха, окруженного десятком мяукающих и трущихся об его ноги котов с задраными трубой хвостами, и не смог сдержать улыбки. - Правда – я сам видел, - подтвердил Оми, а потом продолжил, но уже без всякой улыбки. – Когда он был подростком, он одно время жил на улице, а потом попал в руки к человеку, который держал его под замком больше года. Тот тоже был Домом со всеми БДСМ-ными завертами. И Шу поклялся, что никогда не будет обращаться со своими сабами так, как обращались с ним. - Зачем тогда вообще брать сабов? Оми хмыкнул: - Смеешься? Он же обожает ощущение власти. Именно поэтому ему и играть с человеческими сознаниями нравится. Это дает ему ощущение власти, контроля, которого у него не было до этого. К тому же…, - Оми погруснел. – Наги сломан. Совсем. Не уверен, что он вообще сможет жить без Хозяина. Он просто не умеет по-другому. Если бы не Шу, был бы кто-то другой. Но никто не обращался бы с ним лучше, чем Шу. Шу ему очень помогает, правда. Теперь Наги, по крайней мере, может дать понять, что приказ ему не нравится – хотя все равно будет его выполнять, как бы это для него не было отвратительно. Остаток пути до Конеко они проделали в молчании. Йоджи напряженно думал, но так и не сумел принять решение. Поднявшись наверх, он нерешительно остановился у своих дверей. Оми уже не смотрел на него с такой ненавистью, как полчаса назад, однако… - Оми… ты все еще хочешь говорить со мной?... Мне хотелось бы узнать еще кое-что… Мальчик поднял на него усталый напряженный взгляд: - Я… Можно я только переоденусь, ладно? Еще чуть-чуть, и я неделю ходить не смогу… Внезапно до Йоджи дошло, что кожаная «сбруя» со всеми ее составляющими – внешними и внутренними – все еще на Оми. - О боже, прости! Я… я не думал ни о чем другом, кроме как вытащить тебя оттуда побыстрее! Представив, что значит пробежаться с такой штукой в заднице, Йоджи содрогнулся. Но Оми только мотнул головой: - Ничего! Я зайду к тебе через пять минут, ладно? - и, скользнув в свою комнату, захлопнул дверь. Йоджи тоже вошел к себе и, не закрываясь, дополз до дивана и плюхнулся на него. Слова Оми не шли из головы, и он должен был признать, что не похоже на то, чтобы телепат контролировал сознание мальчика – по крайней мере, не в той форме, которой Йоджи боялся. А после того, как он сам так обидел Оми… да кто он теперь такой, чтобы забирать мальчика от человека, заставившего его снова почувствовать себя значимым, особенным? Ведь Оми заслуживает этого как никто другой, а Йоджи сам полностью виноват в том, что в попытке вернуть себе самоуважение мальчику пришлось прибегнуть к таким сильнодействующим средствам. Черт, да ему благодарить немца надо за то, что тот сберег их Бомбейца от настоящих проблем! Стук в дверь отвлек Йоджи от этих мыслей. Оми переоделся – теперь на нем были джинсы и футболка – и тщательно смыл блеск с лица, отчего кожа чуть покраснела. Двигался он слегка неловко, однако по лицу нельзя было сказать, что ему больно. В руках Оми держал йоджин плащ, который, войдя, аккуратно повесил у двери. - Омиччи… Йоджи назвал мальчика прозвищем, которое сам дал ему давным-давно, когда только пришел в Вайсс, и Оми удивленно поднял на него глаза – плейбой ни разу не назвал его так с той ночи. - Прости меня. Я никогда не говорил тебе, насколько я сожалею о том, как обошелся с тобой тогда. Все, что я делал в последние полгода, я делал ради одной цели – чтобы только выбросить из головы твои слезы. Но ты выглядел так, как будто… как будто все забыл, и я тоже молчал, раз ты не начал разговора. Я трус, я это признаю. Взгляд Оми смягчился: - Йоджи… - Я не закончил, - прервал его Йоджи, поднимая руку. – Оми… Я прошу прощения и за то, что забрал тебя оттуда сегодня. Я же видел, как больно тебе было отдать ошейник. И если это позволяет тебе чувствовать себя особенным… Тогда ты должен быть там, с ним. Йоджи увидел, как ошеломленно распахиваются глаза мальчика, и продолжил: - Я не буду возражать – и я не скажу остальным. Господи, да я даже помогу тебе скрывать это от них, если хочешь! Это самое меньшее, что я могу сделать, чтобы хоть как-то смягчить тот вред, что причинил… - Я… Я не уверен, что он возьмет меня обратно… - тихо проговорил Оми, опустив голову, и Йоджи почувствовал, что мальчик вот-вот снова заплачет. – Он не отвечает мне, и я больше не чувствую его в своих мыслях. Он сказал правду, когда заявил, что отказывается от всех прав на меня… И, увидев шок в глазах Йоджи, быстро затараторил: - Он не считывает с меня никакую информацию! Честное слово! Он не то, чтобы ЧИТАЕТ мысли – он просто прикасается к ним, держит контакт, чтобы услышать, если я позову. Мы оба согласились разделять миссии и наши отношения – и так и было, не раз проверено. Не раз он не знал информацию, которую запросто мог бы вытащить у меня из головы, если бы захотел! - Это не значит, что он не смог бы вытащить ее из головы любого из нас, если бы захотел, - пожал плечами Йоджи. – Оми, сядь, пожалуйста. Оми осторожно опустился на диван и некоторое время пытался устроиться удобнее. Когда мальчик замер, Йоджи продолжил: - Пожалуйста, скажи, что ты, по крайней мере, не чувствуешь ко мне ненависти за то, что я сделал? - попросил он, и его слова прозвучали почти мольбой. – Не то, чтобы я не заслуживал ненависти, но… - Я не ненавижу тебя, Йоджи-кун, - ответил Оми, и еще никогда в жизни Йоджи не испытывал такого облегчения, слыша свое имя с этим теплым, почти домашним суффиксом. – Я не могу тебя ненавидеть, не по-настоящему. Сколько бы ни пробовал. Едва дышал от прокатившейся волны облегчения, Йоджи проговорил: - Все будет хорошо. Шульдих не может винить тебя за то, что натворил я. Мы обязательно найдем способ вернуть тебя, снова быть с ним. - Может не получиться, - печально покачал головой Оми. – Он публично отказался от прав на меня, заставил меня снять ошейник и вернуть ему. Даже если я надену его снова, права Шу на меня ослаблены. Ему придется много драться, чтобы снова утвердить их. Он может решить, что оно того не стоит. - ТЫ стоишь этого, Омиччи, - уверенно ответил Йоджи. – Так или иначе, мы найдем способ все решить, я обещаю. И обещаю, что никогда больше не буду дразнить тебя этим. Твоя дружба значит для меня слишком много, ма… Оми. Не успев сообразить и пропустив первый слог привычного «малыш», Йоджи все же исправился, но, увидев, как мальчик нахмурился, поспешил объяснить: - Ну, мне потребуется некоторое время, чтобы изменить свои привычки! Но я изменю, обещаю. И я не смотрю на тебя, как на ребенка. Ты уже слишком вырос для этого. - Действительно? - серьезно поинтересовался Оми, и, увидев, как Йоджи кивнул, тихо вздохнул. - Хорошо. Я прощаю тебя… При условии, что ты выполнишь обещание. И, поднявшись, сделал шаг к двери: - Я очень устал, физически и психологически. Йоджи тут же вскочил: - Да, конечно. Увидимся утром, Оми. И попробуем как-нибудь склеить наши отношения. Но у самой двери мальчик замер, глянув на Йоджи вдруг потемневшими глазами: - Йоджи-кун, я… я могу задать тебе один вопрос? - Да, сколько захочешь, - этой ночью Йоджи готов был отвечать на любые вопросы Оми, буквально наслаждаясь тем, что тот с ним разговаривает, и готовый платить за это любой откровенностью. - Когда ты выгнал меня… Это из-за того, что тебе не интересен я, или из-за того, что тебе не интересны мальчики? И плата не заставила себя долго ждать. Но Йоджи дал себе слово – любая откровенность. - Это потому, что я очень удивился и испугался. И это не имеет никакого отношения ни к первому, ни ко второму. - Вот как. Хорошо, спокойной ночи, - и мальчик вышел, закрыв за собой дверь, а Йоджи глубоко вздохнул: «В душ. Прямо сейчас», надеясь, что полчаса под горячей водой вернут ему способность мыслить. Раздевшись по дороге, он открыл воду на максимум и ступил под воду. Упершись в стену и позволяя струйкам просто стекать по телу, Йоджи снова вспомнил все, что увидел и узнал за вечер, и из этого самым странным, несомненно, было то, что Шульдих защищал Оми. Прокручивая в голове кадр за кадром все события в клубе, Йоджи понял, что именно во всей ситуации не давало ему покоя, заставляя чувствовать неправильность происходящего – в конце концов, к тому, что Оми саб и у него есть хозяин, он был так или иначе готов. Самым невозможно-странным было то, что когда Шульдих положил руку на плечо Оми и когда он велел снять и вернуть ему ошейник, в его глазах действительно отражалась теплота и забота. Йоджи попробовал представить, что могло бы случиться с Оми… нет, что СЛУЧИЛОСЬ БЫ с Оми, если бы в тот первый раз Шульдих не помог ему. Конечно, в городе существовал не один вполне законный и «цивилизованный» БДСМ-клуб, где действовали строгие, неукоснительно соблюдающиеся правила, позволяющие сабу не подчиняться ничьим приказам, кроме приказов своего добровольно выбранного Дома, и в таких клубах новичку никогда не причинили бы вреда. Однако были и другие, без подобных «нежностей» - клубы, в которых пределы возможностей Домов ограничивались только их силой и возможностью взять то, что они хотели. В таком клубе они были сегодня и именно в такой клуб отправился Оми в свой первый раз. И, не появись там Шульдих, мальчика бы просто сожрали живьем. Сообразив, что уже слишком долго стоит под душем, Йоджи вышел и, быстро вытершись, обмотал полотенце вокруг бедер, не видя причин одеваться, поскольку все давно должны были спать. Пройдя по коридору, Йоджи хотел было войти к себе, однако так и замер, держась за ручку двери: в небольшую щель было видно ровное оранжево-желтое свечение горящего в комнате огня, а Йоджи точно помнил, что не зажигал никаких свечей, уходя… Чувствуя, как бьется в висках пульс, Йоджи медленно распахнул дверь и, задохнувшись, замер, ошеломленный непостижимым дежа вю. Атласное покрывало его огромной кровати было откинуто, открывая темные шелковые простыни, горящие свечи были расставлены повсюду, где только их можно было уместить без риска, освещая своим теплым пламенем атлас, шелк… и нежную золотистую кожу. Оми раскинулся на кровати в той же самой позе, что и шесть месяцев назад. Услышав, что дверь открылась, он резко открыл глаза и Йоджи увидел, как по его телу прокатилась нервная дрожь. - Йоджи… - произнес мальчик голосом, хриплым то ли от страха, то ли от страсти, а то ли и от того, и от другого одновременно. – Я… Я подумал, может… Тут его голос дрогнул, но Оми мужественно продолжил: - Может, мы начнем с начала?… Сердце Йоджи стучало, как сумасшедшее, мысли в голове роились, однако по неведомому закону подлости он никак не мог выдавить из себя ни слова. Отчаянно проклиная свою дурацкую сущность, он вспоминал о том, сколько же времени мечтал именно об этом – о том, чтобы судьба подарила ему второй шанс, возможность все исправить, сделать ТАК, КАК НАДО было с самого начала?! И вот он, этот шанс – настоящий, живой, а он только и может, что стоить и хлопать глазами, как полный идиот! С каждой секундой ожидания лицо Оми становилось все несчастнее и беззащитнее, пока по его щекам снова не полились слезы. - Ты… не должен… - проговорил мальчик быстро, его голос сорвался, и Оми отвернулся, больше не в силах смотреть Йоджи в глаза. – Ты можешь даже снова выгнать меня… Я только хотел, чтобы ты знал… Я хочу простить тебя. И попробовать снова. Если ты хочешь. - Оми… - прохрипел-таки Йоджи, сначала не узнав собственный голос. – Омиччи… Я не собираюсь выгонять тебя. Но ты – ты уверен, что хочешь этого? Я обидел тебя, причинил тебе боль. Ты теперь с Шульдихом. Разве ты не забыл, не пережил меня? Оми отчаянно мотнул головой: - Нет! Нет, никогда. Я спрятал это глубоко внутри, потому что знал, что у меня нет шансов. Мне было больно. Мне и сейчас больно. Но теперь я верю, что ты не хотел причинять мне такую боль. Я доверяю тебе, верю, что ты такого больше не сделаешь. «Доверяю». А не было ли доверие как раз тем, чего он, Йоджи заслуживал меньше всего в этом мире? Когда умерла Аска, он поклялся, что никогда больше не полюбит. А смерть Ной только подтвердила правильность его намерения. И что теперь? Светлый, жизнерадостный, влюбленный мальчик – нет, уже юноша, - который предлагает все это ему? - Я не заслуживаю тебя, Оми, - ответил он, подойдя к кровати, и, опустившись на край, нежно взял Оми за подбородок, заставляя посмотреть на себя. – То, что я сделал тебе, нельзя простить. Но я обещаю, что теперь все буду делать правильно. Я слишком люблю тебя, чтобы снова причинять боль. Глаза Оми расширились, блеснув непролитыми слезами. - Йодж… Йоджи?... - пробормотал он все еще неуверенно. В ответ Йоджи наклонился и нежно поцеловал такие желанные губы. - Я люблю тебя, бишонен. И всегда любил. Именно поэтому я так испугался. Меня никогда до тебя не интересовали мужчины, Омиччи. И ты был таким маленьким – да, я помню, что обещал тебе не упоминать больше про возраст, но тогда я думал именно о нем. И я никогда ни у кого не был первым. Я решил для себя никогда не иметь дела с девственностью. Первый раз должен быть особенным, с человеком, которого любишь. - Я люблю тебя! - ответил Оми, потершись щекой о ладонь Йоджи. По лицу мальчика легко можно было прочесть все его чувства. - Какое же счастье, что ты это ты, Оми. Никто другой не смог бы простить меня за то, что я сделал, не перестав при этом любить. Да и… если бы ты не был собой, я никогда не влюбился бы в тебя так безумно! - Йоджи… Я уже не могу предложить тебе быть моим первым, – печально произнес Оми. – Мне так жалко, что уже не могу. Я не сожалею о том, что сделал, нет. Но… я очень хотел бы, чтобы это был ты. Но… ты же научишь меня любви равных? Научишь? - Да, - прошептал Йоджи, привлекая мальчика – его мальчика – к себе. – Всему, что знаю сам, бишонен! И страстно поцеловал. - М-м-м… - мечтательно пробормотал Оми, оторвавшись, чтобы вздохнуть. – Так люблю, когда ты так меня называешь. - Как именно? - Бишонен. Это, конечно, снова про возраст, но я не могу злиться – в твоем голосе столько нежности! - Я рад, кои. А теперь, - Йоджи игриво подмигнул. – Почему бы тебе не показать, что ты выучил с Шульдихом и Наги, чтобы мне не пришлось повторяться. Оми ухмыльнулся ему настолько распутно, что Йоджи невольно застонал. Он никогда бы не подумал, что мордашка их невинного Бомбейца может принимать такое выражение. - Все, что захочешь! - ответил мальчишка и, еще раз ухмыльнувшись, наклонил голову к йоджиной груди. Йоджи резко втянул в себя воздух, когда губы Оми, и как-то непонятно сразу же и зубы, и ловкий язычок, и пальцы коснулись его груди. Его соски всегда были очень чувствительными, а Оми ласкал их жестко, почти яростно – но не чрезмерно, инстинктивно найдя как раз ту грань, когда прикосновение сводит с ума, но не причиняет боли. Не отрываясь от его груди, Оми толкнул любовника назад, и Йоджи опустился на кровать, спиной ощутив холодные простыни, в то время как проворные пальчики устремились от груди, по кубикам пресса вниз, но так и не достигли того места, где их так ждали. Йоджи застонал. - Так хорошо? – игриво поинтересовался Оми, неторопливым движением обводя впадинку пупка, и Йоджи, не выдержав, дернул бедрами, потершись прикрытой лишь полотенцем эрекцией о зад мальчика. - Знаешь же, что сказочно! – прошептал он, потому что дыхания на нормальную речь катастрофически не хватало. - На тебе слишком много надето! Я чувствую себя неприлично голым! – заявил вдруг Оми и, приподнявшись, встал над Йоджи на колени, отчего тот сразу же в отчаянии застонал, ощутив холод там, где его только что касалось горячее тело. Мальчик хихикнул. - Просто выкинем это дурацкое полотенце, и я опять сяду, - нежно пообещал он, и Йоджи мгновенно сорвал с бедер тряпку, мешающую им снова соединиться. И сразу же Оми опустился обратно на его бедра, вздохнув и закусив губу в предвкушении. Просто смотреть сейчас в лицо мальчика было настоящим наслаждением. Глубоко вдохнув и облизав губы, тот открыл глаза, и Йоджи буквально обдало горячей волной желания. - Господи, как же давно я об этом мечтал, - жарко зашептал ему Оми, ерзая на нем, потираясь о его каменную эрекцию. – Столько ночей в своей постели, зная, что ты всего лишь за стеной. Столько дней в магазине, когда мы оставались вдвоем, я думал об этом… - В магазине? – усмехнулся Йоджи, обрадовавшись тому, что его голос звучит не так слабо, как он ожидал. Слава богу, капля контроля у него все еще осталась. – Днем? Да ты у нас маленький эксгибиционист, да? На последних словах он схватил мальчик за бедра, остановив его движения так, что вход в тело Оми оказался как раз над стоящим Йоджиным членом. Оба застонали. - Ты думал, как я разложу тебя на столе и буду иметь так сильно, что он почти развалится под нами? Оми застонал еще громче, и его глаза медленно закрылись, словно он представил себе эту картину. - Или, может быть, у стены в оранжерее, среди наших славных цветов – зная, что остальные всего в двух шагах и в любой момент могут войти? – продолжал Йоджи, слыша, что его голос становится все ниже. Оми дрожал над ним, закрыв глаза и откинув голову. - Что бы ты сделал, если бы они увидели нас! А, бишонен?... - О-о-ох, - простонал Оми и распахнул глаза, когда Йоджи обхватил ладонью его эрекцию. – Позволил бы им… смотреть... наверное..., - простонал он. – Я люблю, когда смотрят… Йоджи хрипло рассмеялся: - Ну, это было бы забавно… Может быть, до них бы… наконец, дошло, и они перестали бы морочить друг другу голову… Оми всхлипнул, с трудом и хриплыми паузами проговорив: - Ты заметил, да? Одной рукой он поглаживал, изредка щипая, свои соски, сводя любовника с ума только этим видом, а другой ласкал член Йоджи. - Ходят друг вокруг друга… Шу говорил… ох!... …что они даже не понимают, что оба заинтересованы…
Джордано: Услышав это, Йоджи почувствовал внезапную ревнивую злость оттого, что немец настолько занимает мысли Оми, что тот даже в такой момент может думать о нем. Заставив себя снова замереть так, чтобы его налитой член уперся мальчику между ягодиц, Йоджи остановил свою руку на члене Оми. Тот протяжно застонал и всхлипнул. - Игры закончились, Омиччи, - прорычал он и совсем убрал руку с оминой эрекции, вырвав у того очередной стон. – В тумбочке. Дотянешься? Там массажное масло. Оми перегнулся через него, вытянув руку, и Йоджи даже не стал себя сдерживать, языком прочертив влажную полосу по открывшейся нежной груди наклонившегося над ним мальчика, а потом обведя его сосок и услышав в ответ тихий стон. - Ох… Йоджи…, - прошептал Оми, опершись руками на матрас по обеим сторонам от головы любовника. – Я не могу сосредоточиться, когда ты так делаешь! - Хорошо! – усмехнулся тот, снова повторив ласку. – Потому что я вообще не могу сосредоточиться, когда ты рядом. Наконец мальчику удалось дотянуться до ящика и извлечь нужный тюбик, крышечка от которого сразу же укатилась куда-то под кровать, выпав из дрожащих рук. - Ну? Предоставишь эту честь мне, или сам? – быстро спросил Йоджи, застыв в предвкушении. Соскользнув с него, Оми уселся на постель рядом, выдавив масло себе на ладонь: - Я сам. - Что?... – начал было Йоджи, но осекся, в шоке распахнув глаза, когда Оми облизал ладонь, собрав языком все масло, а потом наклонился и скользнул ртом вдоль его эрекции вниз. - О, господи… Он едва не кончил от равномерных движений, распределяющих жидкость по его члену. Всего было слишком много: губы, язык, даже едва касающиеся гиперчувствительной кожи зубы каждым своим прикосновением подталкивали его все ближе к краю. - Это же НЕ ВКУСНО! – выдал Йоджи, все еще задыхаясь и борясь с готовым накатить оргазмом. Оми лукаво ухмыльнулся: - Все не так плохо! – и опять уселся на Йоджи. – А слышать, как ты стонешь, вообще бесценно! И, обхватив член Йоджи рукой, направляя, начал медленно опускаться на него своей попкой. Опомнившись, Йоджи простонал: - Оми, стой! Рано! – и обхватил его за талию, заставляя остановиться, но мальчишка не подчинился, описав бедрами маленький круг, раз уже ему не разрешили двигаться вертикально. - Мне не надо готовиться, - прошептал он. – Не после ночи в той сбруе! Глаза Йоджи распахнулись. Вот черт – а он, сволочь эгоистичная, и забыл! - Стой, Оми! Не надо! Тебе же больно! Нельзя… - Йоджи, я выживу! А теперь заткнись, пожалуйста, и ВОЗЬМИ МЕНЯ, наконец! На последних словах Оми резко опустился вниз, насаживаясь, и Йоджи ощутил, что его член вошел весь, полностью, и это растворило все оставшиеся возражения. - О, боги, Оми! – вскрикнул он, подаваясь вверх, навстречу, входя до упора. Мальчишка задушено всхлипнул, и, приподнявшись, снова резко опустился, его лицо исказилось гримасой наслаждения и боли одновременно. - Только не останавливайся! – крикнул он, увидев, что любовник снова готов отступить. – Я в порядке, только, пожалуйста, не останавливайся! Ты мне нужен! Даже если и существовал в мире кто-то, способный отказать такой мольбе, это явно был не Йоджи. Отбросив сомнения, он просто позволил Оми сверху задавать ритм, снизу контролируя силу движений. Прошло уже много времени с тех пор, как он спал с кем-то, и Йоджи чувствовал, что не продержится долго. Обхватив рукой эрекцию Оми, он начал водить по ней вверх и вниз в ритме их движений. Он уже почти испугался, что так и не сможет удовлетворить своего юного любовника, когда тело Оми неожиданно выгнулось в оргазме, оросив руку Йоджи вязкой белесой спермой, и бессильно свалилось на него. Внутренние мускулы Оми сжались, и Йоджи почувствовал, что и он сейчас, почти… еще чуть-чуть, внутрь, одно движение, и… Все еще вздрагивая, Оми поднял голову с его груди и слабо улыбнулся, как будто на что-то намекая. Йоджи трясло, он дышал рваными всхлипами, тело отчаянно стремилось к разрядке – а маленький дьяволенок не позволял ему двигаться. - Оми!... – простонал несчастный, то ли моля, то ли требуя. - Не волнуйся, я тебя так не брошу, - ухмыльнулся мальчишка и изо всех сил сжался. Нежные влажные стенки его зада сдавили исстрадавшийся член Йоджи, и это оказалось той самой последней, долгожданной каплей. Было великолепно, потрясающе, невозможно – и слишком. Выгнувшись и крича, Йоджи кончал, выплескиваясь глубоко в своего любовника, одновременно ощущая, что со спермой в любимое тело вливается сладкими толчками и сама его душа. Чувства были настолько сильными, что Йоджи на некоторое время потерялся в них, когда же его сознание снова вернулось в бренный мир, первое, что он ощутил, это внимательный взгляд Оми. Мальчишка лежал на его груди, опершись подбородком на руку и пристально его разглядывал. - Что? - Я люблю тебя, - тихо прошептал он. – Пообещай, что больше меня не бросишь? - Никогда! – яростно поклялся Йоджи, обняв своего – теперь уже действительно своего – любовника и любимого и стянув его на постель так, чтобы они легли рядом, соприкасаясь грудью и ниже. – Я никогда не оставлю тебя. Обещаю. Оми вздохнул, опустил голову Йоджи на плечо, и они замерли, молча отдыхая и наслаждаясь маленькой вечностью плавно затихающего наслаждения. Наконец мальчик пошевелился, потянулся и сел на постели, поморщившись от звука, с которым их тела отлепились друг от друга. - Не знаю, как ты, а я точно таким спать не хочу. И улыбнулся Йоджи, который покачал головой. - Ну, не нахожу я романтичным склеиться намертво всякими физиологическими жидкостями. Я пойду, намочу полотенце, и мы хоть вытремся, что ли, - закончил Оми, сползая с постели. Однако в дверях он замер, неуверенно повернувшись к любовнику: - Это ведь ничего, если я буду спать здесь? - Естественно, здесь, - ответил Йоджи, лениво потягиваясь. – Я-то точно к тебе не пойду. У тебя кровать маленькая. К тому же…, - и она замолчал, словно бы раздумывая. - …мы еще не исчерпали все возможности этой! Оми рассмеялся: - Йоджи, ты неисправим! И я люблю тебя в том числе и за это, - и скрылся в дверях ванной. А Йоджи продолжил блаженствовать, вытянувшись на нежных шелковых простынях и глубоко вдыхая впитавшийся в них запах Оми и их потрясающего секса. Он почти не чувствовал высыхающей на животе спермы, наслаждаясь ленивой послеоргазменной истомой.
Джордано: *Рад, что тебе понравилось то, чему я его научил, - скользнула вдруг в его сознание какая-то очевидно чужеродная мысль. – Уж он-то точно наслаждался процессом обучения!* Вытаращившись в пространство перед собой, Йоджи прорычал: - Шульдих! – только потом сообразив, что телепат и так вытащил бы это из его мозгов, и орать не стоило. *Ой-ой-ой… Чего-то ты какой-то недовольный, Вайсс… Ну, так сам виноват, что не заполучил наше сокровище первым!* Что ж, возразить было особенно нечего. - Зато теперь ты его больше не получишь! *Да не очень-то и хотелось! Терпеть не могу сопливости, а влюбленные такие занудные. Они же ни о чем, кроме своих ненаглядных, и думать не могут!* Что на это можно ответить, Йоджи не сообразил, поэтому сменил тему, жестко заявив: - Тебе не стоит оставлять его в таком подвешенном состоянии. Он переживает, что ты его ненавидишь, раз отказываешься разговаривать. Шульдих в его мыслях рассмеялся, и Йоджи ощутил это так, словно сотни маленьких мохнатых паучков забегали в его черепной коробке, и потер виски в попытке избавиться от странного ощущения. *Какое великодушие! Ты позволяешь мне поговорить с ним! А я-то думал, что ты будешь с пеной у рта орать, чтобы я не смел о нем даже вспоминать.* - Он переживает из-за тебя. Ты был его первым. Ты его спас, в конце концов. Он романтик, так что этого хватило, чтобы он напридумывал себе всякого… *Ну, что бы я сейчас ни сделал, это все равно и близко не сравнится с тем, что сумел ему сделать ты, - мурлыкнул Шульдих. – Ты его почти в пыль разнес. А он тебя любит. Знаешь, сколько времени я убил на то, чтобы убедить его, что это не он с дефектом, а ты с придурью?*Нахмурившись, Йоджи спросил: - Тогда почему ты вмешался? Разве для Шварц не лучше было бы, если бы кто-то из нас так серьезно пострадал? *Вы, Вайсс, такие забавные – все, - ухмыльнулся Шульдих. – Это ж бесконечное развлечение, наблюдать за вашими драматическими попытками принести в этот прогнивший мир справедливость! А я ублюдок-манипулятор, который обожает всякие вызовы. Вот Katzchen и стал моим очередным вызовом.* Йоджи вдруг увидел, как выглядит Оми, когда спит – таким милым и невинным, как будто грязь и кровь их жизней и вовсе его не коснулись, - и дальше, эхом, на самой границе ощущений легкую теплую волну симпатии и любви. И почему-то он был уверен, что Шульдих не хотел позволить ему увидеть это. *А-а… Я, должно быть, совсем потерял хватку, если ты влез так глубоко в меня! – теперь мысленный голос немца звучал смесью веселья и интереса. - Ладно, теперь-то чего отпираться… Да, зацепил он меня. К тому же…* Он мысленно пожал плечами: *Он нравится Наги, а мой Liebchen редко проявляет к кому-то симпатию. Тем более Наги попросил меня спасти Katzchen в тот первый раз. Так что запомни…* И Йоджи внезапно как будто окатило злобной ледяной волной. *Если ты еще хоть раз обидишь его – как угодно… Мы будем БОЛЕЕ ЧЕМ счастливы забрать Katzchen себе. Насовсем. Так что на этот раз обращайся с ним как надо, Вайсс.* - Поверь, я именно это и собирался делать, - с жаром ответил Йоджи. *Точно? – ухмыльнулся Шульдих. – Ну, тогда увидимся, когда Вайсс и Шварц пересекутся в следующий раз. Но не надейся, что для тебя это будет легко. По крайней мере, не легче, чем раньше. И помни – я за тобой наблюдаю!* Ощущение чужого присутствия исчезло, и Йоджи открыл глаза, увидев, что Оми стоит в дверях ванной с влажным полотенцем в руке, неуверенно переминаясь с ноги на ногу. - Йоджи-кун? Йоджи выпрямился, поманил мальчика к себе, и тот послушно подошел, позволив заключить себя в крепкое объятие. - Всего лишь предупреждение, что если я еще раз обижу тебя, третьего шанса у меня не будет, - прошептал Йоджи ему на ушко. - А. Шульдих сказал. И, увидев, как Йоджи нахмурился, поспешил объяснить: - Он может вести несколько разговоров одновременно, если захочет. Ты… Ты сердишься? - На кого? - Не знаю… На меня за то, что я был с ним. На него за то, что у него был я. На нас обоих за что-нибудь… Йоджи вытянулся на постели, накрывшись сам и бережно накрыв свернувшегося рядом Оми. - Нет, я ни на кого из вас не злюсь. Он заботился о тебе, хоть и на достаточно странный манер. И я рад, что он был рядом, когда ты в этом нуждался. Ты… Йоджи замолчал, но потом, хотя и медленно, закончил: - Но я не такой, как он… Я так вряд ли сумею… БДСМ, доминирование… Это не совсем мое, поэтому если тебе это нужно… Я не имею в виду, что ты и он… - Ш-ш-ш, - прошептал Оми, осторожно приложив пальчик к его губам. - Мне это не нужно. Это было весело, да и казалось хорошим способом уничтожить себя, однако ты – это все, что мне нужно. Было и будет. Йоджи еще крепче прижал своего мальчика к себе, устраивая его голову у себя на плече, и Оми, повозившись, удовлетворенно вздохнул и замер, погружаясь в усталый, но такой сладкий в объятьях любимого сон. - Навсегда, мой хороший. Спи, кои. Скоро их дыхания слились в одно так же, как до этого сливались тела, и души, тесно переплетясь, унеслись по волнам прекрасного сна, тоже одного на двоих и так же, как и их постель, наполненного нежностью и любовью.
Кара Небесная : Вот оно, счастье!
Nati2501: Дождалась...да точно вот оно счастье...еще одна часть любимой серии... Джордано не останавливайтесь там еще много глав... А Possession вообще не дает покоя ...ведь переведена только одна из семи глав...очень хочется побольше узнать о Шульдихе...особенно когда он сам был сабом..чего греха таить..Шу мой любимый персонаж... Умоляю Вас ..милый автор...не бросайте перевод..)
Greggy: Джордано Спасибо за перевод. Давно уже жду, поглядывая туда сюда))) Прочитать ещё неуспела, но настроение уже поднялось)))
Iris Black: ^_____________^
Nes: Большое спасибо! Замечательный перевод. Мечтаю когда-нибудь прочесть цикл целиком. Собрала все переведенные части, там уже не так много осталось...
broker: Спасибо! Вы - прекрасный переводчик. Присоединяюсь к просьбам перевести весь цикл.
Roci-Ro-Rocola: О да!!! Я влюбилась в этот цикл после Domination, и очень благодарна за продолжение перевода! Спасибо!
полная версия страницы