Форум » » "Смерть?! Что ждет нас впереди...", ГП\ДМ, PG-13, deathfic » Ответить
"Смерть?! Что ждет нас впереди...", ГП\ДМ, PG-13, deathfic
Lady Evil: Название: Смерть?! Что ждет нас впереди... Автор: Darin aka Lady Evil Бета: LaSuena Пейринг: ГП\ДМ Рейтинг: PG-13 Жанр: angst\deathfic Предупреждения: слегка AU, смерть персонажей. Disclaimer: все, естественно, принадлежит Дж. К. Роулинг, я ни на что не претендую. Summary: Небольшое сочинение-рассуждение о жизни и смерти. Без тебя. Без него. Взгляд с трех сторон. От автора: 1) Огромное спасибо моей замечательной бете за проделанную работу. Это поистинне титанический труд, ибо я балбес, та ^^ LaSuena, danke =) 2) Я очень хотела посвятить этот фик трем людям: лучшей подруге ~Immortale~, с ее помощью родился этот фик. Моему, уже бывшему, любимому человеку, который заставил меня почувствовать, что такое умереть. И еще одному очень дорогому мне человечку, с которым я знакома почти три года, была счастлива практически год и с которым меня связывает Гарри и Драко, Сильвии. 3) За эпиграф спасибо моей сестренке ~..::J-Rose::..~.
Ответов - 6
Lady Evil: Любовь - это поцелуй со стёртыми губами. Любовь сейчас умирает перед моими глазами. © Mucc *** Знаешь, когда ты умер, я думал, мне будет все равно. Точнее, пытался заставить себя думать, что будет все равно. Но образ твой не покидал ни на секунду. Практически каждая деталь моей жизни напоминала о тебе. Гермиона любила такие же пирожные, как и ты, Рон покупал галстуки в одном с тобой магазине, Полумна выбирала себе одежду в тех же бутиках, что и ты, Снейп постоянно навещал нелюбимого ученика с видом "Ваша смерть пришла, Поттер". Ведь он твой крестный, один взгляд на него, одно слово из его уст - и я сразу вспоминал тебя. Это было наваждением, или я начинал сходить с ума. Я улыбался, потому что думал, - если скрывать страдание, оно исчезнет. Я так сильно заблуждался. Думал, что раз моя боль нематериальна, ее можно пережить. Нет, я не был черствым или бездушным. Смерть любимого человека всегда шок. Тем более, если о его смерти узнаешь из газеты или других средств массовой информации. Я - чертов знаменитый Гарри Поттер, но никто даже не потрудился сообщить мне лично о смерти близкого человека. Об этом написали на первой полосе в газете, которую я никогда не читаю. Гермиона, моя лучшая подруга, позвонила в то мокрое, осеннее утро и сказала, что через пять минут она будет у меня. Помнится, тогда она попросила заварить мой любимый лавандовый чай и повесила трубку. Ох, если бы я знал, как после того разговора я возненавижу лаванду, да и вообще чай. Пускаться в пространные объяснения нашего с Гермионой разговора нет смысла. Она полчаса, если не больше, болтала о всяких глупостях, всеми способами пытаясь отодвинуть роковой момент, и когда я уже не выдержал и попросил рассказать сейчас ее «новости», она покраснела, затем побледнела и резко выпалила: - Драко умер. И больше не было ничего. Два слова сломали всю мою жизнь. Я не знал, что делать и как жить дальше. Эти два слова ни один месяц звенели в ушах, болью отдаваясь в висках. Я просыпался ночью с криками "нет, Драко", обливаясь потом и осознавая, что лежу в кровати у себя дома, один, и что тебя больше со мной никогда не будет. Я был один, в пустом и таком огромном доме. Я еще тогда говорил - не стоит покупать большой и роскошный особняк, но ты уперся. Здесь холодно. Разноцветные стены в гостиной казались нереальными, и было ощущение, как будто у меня галлюцинации, словно их на самом деле не существует, будто я лишаюсь рассудка или последних его остатков. Глядя на твои фотографии, я не мог сдержать улыбки и слез. Та осень выдалась для меня поистине дождливой. Во всех смыслах. Часто я размышлял о том, почему ты оставил меня. Даже не хватало духу пойти и убить себя, чтобы оказаться рядом с тобой. Знал – ты бы проклял меня за проявление слабости. И не делал этого. Думаешь, кому-нибудь хочется быть проклятым, тем более, твоими порочными, но столь желанными устами? Еще чаще вспоминал прошлое. Когда-то давно задался вопросом: а что будет со мной, если тебя не станет? Тогда ответ был простым - это невозможно. Но с годами люди умнеют и набираются опыта, и я понял, что в жизни нет ничего невозможного. Особенно, если дело касается тебя. Твоя самовлюбленность действовала на нервы всем, даже привыкшим людям, твое высокомерие сочилось разве что не из ушей. Ты был так невозможен. Иногда мне хотелось быть чем-то похожим на тебя. Ты был рядом и как будто далеко. Мы спали в одной кровати, занимались любовью, но все чаще и чаще мне казалось - тебя здесь нет, ты где-то далеко, там, куда мне пока не суждено попасть. Неужели ты предчувствовал что-то дурное или просто беспокоился? Я готов побиться об заклад – наверняка что-то было не так. Но сейчас поздно о чем-то сожалеть. Ведь я больше не услышу твоего заразительного металлического смеха, больше не увижу холодные искорки в твоих глазах, ты не усмехнешься и не скажешь, какой я дурак, раз смог вообразить подобное. Ты не представляешь, сколько бы я отдал за то, чтобы снова услышать язвительное "Поооооооотер, ну ты и идиот!". Даже был бы согласен больше никогда с тобой не видеться, не слышать твой голос, не касаться тебя, не чувствовать твоего дыхания. Я бы собрал вещи и уехал хоть в Африку, если бы ты был жив. А Гермиона писала бы мне длинные письма, в которых половину бы занимало описание того, как у тебя дела. Я бы улыбался бумаге и чувствовал себя счастливым. И не надо осуждающе на меня смотреть и спрашивать, разве можно быть счастливым, если любимый не с тобой. Можно, еще как можно. Когда стоишь перед выбором жизни или смерти, многое понимаешь, и я готов был поступиться своими эгоцентричными принципами и образцами морали. Был бы ты жив... Я искренне радуюсь, что ты никогда не увидишь, как мне плохо и во что я превратился. Не могу собраться с мыслями, встать и куда-то пойти. Даже работал на дому, изредка выходя за покупками – и то, в редких случаях, когда Гермиона, закрутившись с Ронни-младшим, забывала обо мне. Ровно через год я решился навестить твою "усыпальницу". В годовщину твоей смерти. Я набрался храбрости, привел мысли в порядок. Ты бы посмеялся, узнав, что я позвонил Снейпу и попросил пойти вместе со мной. Удивительно, но твой крестный даже ничего не спросил, а ответил "Хорошо, Поттер. Заезжайте за мной в три". Я позвал Снейпа не потому, что мне страшно идти одному, нет, в столь трагичный для меня день я хотел, чтобы рядом находился человек, который любит тебя. Любит по-настоящему. Как я. С твоими родителями я не общался, да и вряд ли они любили тебя, как крестный. Когда я вошел на территорию кладбища - ноги налились свинцом, а глаза резко наполнились слезами. Я здесь впервые – не смог найти в себе сил сделать это раньше. Сможешь ли простить меня когда-нибудь? Посыпанная гравием дорожка, ведущая от центрального входа вглубь кладбища, показалась мне длинною в вечность. Снейп шел рядом и ничего не говорил; единственным звуком, доказывающим, что бывший преподаватель зельеварения тут, было шуршание одежды. Я шел, стараясь не хлюпать носом и не плакать прямо здесь и при Снейпе, такого позора не выдержала бы даже гриффиндорская душа. Воспоминания сами собой накатывали на мое и без того изможденное сознание. - Поттер? - Да? - Можешь пообещать мне кое-что? - Конечно, Драко. Говори. - Если я вдруг умру, а ты будешь ещё жив – принесешь мне на могилу две белые розы? - Драко! Откуда вдруг такие мысли? - Нет, ты мне просто пообещай. - Ну… - Пообещай! - Хорошо, хорошо. Если так случиться – я это сделаю. В тот раз я не придал твоим словам какого-нибудь значения. Но, может быть, ты уже тогда чувствовал смерть? Ах, мой белокурый мальчик, как тебя не хватает. Никогда бы не подумал, что буду идти по тропинке самого древнего в Лондоне кладбища, где покоятся волшебники, и буду сжимать меж пальцами две белые розы, перевязанные черной лентой. - Поттер, почему белые? - Он так просил. Я живу так уже пять лет. Мечтаю присоединиться к тебе, но не дает покоя одна мысль. Смерть... что ждет нас впереди?! Увижу ли тебя? Встречусь ли с тобой? Простишь ли ты, что я пришел не в срок? Изо дня в день перечитываю твое последнее письмо. Бумага уже пожелтела, кончики обтрепались, а я все так же бережно убираю его в коробку для писем, будто оно новое. Я сентиментален. Никогда не забуду твои последние слова. Они вырезаны у меня на сердце. Болью и любовью. Знаю – ты любил меня, хотя и слишком редко говорил. Знаю - ты не хотел уходить так рано, но обстоятельства были против. Все знаю, только понял слишком поздно. "Я люблю тебя, Гарри"... И не существует больше ничего. Целую эти слова и медленно закрываю глаза, веки тяжелеют. Пока что преддверие сна. Но мечтаю никогда не проснуться… *** Знаешь, Поттер, никогда бы не подумал, что смерть человека повергнет меня в ужас, и я, всегда такой уравновешенный и прагматичный, холодный и бездушный, как говорила Паркинсон, впаду в истерику. За всю мою короткую жизнь не было ни одного человека, которого я мог бы считать настоящим другом. Я никогда никого не любил, даже родителей, даже собаку, которая умерла, когда мне было всего десять. Меня так воспитали, что любовь - слабость. Она делает человека уязвимым. И я усвоил урок. Просто не мог его не усвоить – ведь отец так старательно вбивал мне это в голову не только словами. Ничего не оставалось, как подчиниться. Какого дьявола ты вообще появился в моей жизни, Гарри Поттер? На этот вопрос мне уже никто не ответит. Видимо, так было нужно. "Ангелы не убивают, Ангелы не лгут, С рассветом сны куда-то уйдут Едва заметные для глаз следы У самой воды, Я не хочу, чтобы ты был так печален, Я заберу твое отчаяние..." Когда ты напился на мой день рождения, ты пел песню какой-то маггловской группы. Тебе она так нравилась. Те строчки я не забуду никогда. Ты правда считал меня ангелом? Но я убивал не раз, и не два. И лгал. Огромное количество раз - ты прощал мне все. На утро после дня рождения я понял, что крупно влип. Ты занял самое главное место в моей жизни, я только тогда осознал. После двух лет нашей "совместной" жизни в квартире в центре Лондона. После 730 дней, проведенных рядом с тобой, понял, насколько ты мне дорог. И я об этом не сказал. А зачем? Ты бы еще больше привязался ко мне, а это в любом случае не привело бы нас к чему-нибудь хорошему - рано или поздно я должен был уйти. Но ты ушел раньше. Даже ничего не сказав. Не прощу тебе этого. Никогда, слышишь? Была зима. Ненавижу зиму, постоянно мерзну, не представляю, как я прожил в подземельях Слизерина целых семь лет. Раздался телефонный звонок, который разрушил мой мир. Разбил на мелкие кусочки и развеял по ветру. Так старательно возводимая мною жизнь рухнула в одночасье. От одного телефонного разговора. - Мистер Малфой?! - Он самый. С кем говорю? - Капитан О'Харди. Вы, должно быть, слышали обо мне от мистера Поттера. Мы с ним в одном отряде авроров, - после небольшой паузы. - Были. - Да, что-то такое припоминаю. Чем обязан? - Печальные новости. Сердце упало куда-то вниз, пальцы задрожали. На мгновение я зажмурился, поражаясь этому странному чувству, и секундой позже почти автоматически присел на диван. - Я вас слушаю. - Мистер Поттер сегодня погиб во время разведывательной операции. Мне очень жаль. До этого он попросил прислать свои вещи домой в случае чего-нибудь непредвиденного. Когда вам будет удобно? Но я уже ничего не слышал. Этот О'Харди еще много говорил всякого, но за шумом, стоявшим в голове, слова были практически неразличимы. «Я умру через год. Хотя, наверное, уже сейчас я… мертв». Все напоминало шутку, злую такую шутку. Я лежал на диване и смотрел в потолок, сложив руки на груди. Сколько раз мы валялись на этом самом диване вдвоем: твоя голова покоилась на моей груди, а растрепавшиеся волосы щекотали мою щеку. Я закрыл глаза, казалось, всего на минуту, а когда открыл - позвонил единственному человеку, который мог сказать правду. - Алло, Грейнджер, я тебя прошу, скажи, это шутка?! - Что, Драко? Ты о чем? - Скажи, что Поттер жив и просто издевается, пытаясь довести меня до сердечного приступа? - Драко, Мерлин, что случилось? Что ты такое говоришь? Готов поспорить - Гермиона зажала рот ладонью от удивления и непонимания - ее последние слова прозвучали чересчур тихо. И тогда я понял - это действительно конец. Поттер был мертв, и Гермиона ничего не знала. - Гарри умер. Больше не стал ничего говорить – просто повесил трубку и выдернул телефон из розетки. Как же я тебя ненавидел тогда. Потеряв то, что так долго обретал. Да, черт побери, я шел к этому всю жизнь, а ты… что ты сделал? Говорил тебе, ни раз предупреждал – эта работа опасна для такого фанатика и магнита для приключений, как ты. Но ты лишь отмахнулся, видите, Поттер всю жизнь мечтал стать аврором. И почему ты был таким хорошим почти во всем и отвратительным эгоистом, если дело касалось работы? Я ненавижу тебя за это. Ненавижу за трудоголизм, за ночные смены, когда мне приходилось спать одному в нашей непомерных размеров кровати. Я ненавижу Аластора Грюма, который постоянно подстегивал тебя пойти учиться на аврора и который был чуть ли не твоей тенью. Ненавижу твоего начальника, который звонил нам в полтретьего ночи, потому что у вас срочный вызов, а Гарри Поттер, как известно, личность незаменимая. Они отняли тебя у меня. Эта чертова работа, будь она неладна, забрала тебя. Не понимаю, зачем пишу это письмо, которое оставлю на столике перед уходом? Чтобы его прочла Грейнджер и снова подумала, что я черствый сухарь и никогда тебя по-настоящему не любил? Или затем, чтобы, когда я не буду твердо стоять на земле, Уизли обозвал меня "хорьком" и сплюнул бы от презрения? Или, быть может, затем, чтобы в желтой прессе появилась еще одна красочная "утка" о нас с тобой? Так зачем я все это делаю, Гарри? Знаю, ты простишь за то, что хочу сделать. А если не простишь, хотя бы смиришься. Ибо больше не могу без тебя. Я собирался посвятить тебе всю жизнь, собирался прожить одну жизнь на двоих. Ты пойми и прости. Я не вижу смысла в дальнейшем существовании. Да-да, ты не ослышался, Драко Малфой, существует, хотя всегда думал иначе! Какая трагедия... На самом деле трагедия здесь только одна – тебя больше нет. Прошел год, я даже ни разу не приходил к тебе на могилу, и вряд ли когда-нибудь побываю. И за это тоже прости. Мы скоро увидимся. Мы будем вместе целую вечность, Гарри... Маленькая стрелка часов указывала на цифру два, весь Лондон спал, на улице стояла полнейшая тишина. Выстрела, рассекшего тишину и тьму, не услышал никто. Ровно, как никто не увидел, как глаза цвета расплавленного серебра навсегда закрылись, а тонкая кисть, сжимавшая ручку, безвольно опустилась на стол. Тело найдет Гермиона Грейнджер, журналистка "Ведьмополитена" и "Daily News", которая придет навестить "друга". Полицейские со слов мед. экспертов запишут в протоколе следующее: "Пуля вошла точно в висок. Смерть наступила мгновенно". Никто никогда не узнает, почему этот красивый и богатый молодой человек покончил жизнь самоубийством. Никто никогда не увидит этого письма, потому что Гермиона, прочитав его один раз, спрячет подальше в ящик с личными вещами, а через год, когда будет знать слова наизусть, она сожжет его. Слова, написанные Драко, этим мерзким типом, будут постоянно всплывать в ее маленькой, но умной головке. Любовь - это поцелуй со стёртыми губами. Любовь сейчас умирает перед моими глазами. И темными, сырыми вечерами, когда Рона не будет дома, она будет плакать в подушку, что никогда не испытывала, и уже, скорее всего, не испытает такой любви. Смерть?! Что ждет нас впереди... *** Есть люди, чья смерть нас совершенно не трогает. Чаще всего не наших знакомых, а так, прохожих на улице. Разве это говорит о бессердечии? Нет, никак нет. Просто так устроен человек: он участлив там, где это необходимо, если он, конечно, не законченный эгоист. Гермиона Грейнджер не была эгоисткой, но Драко Малфою, начиная с четвертого или пятого курса, она желала смерти. Желательно медленной и мучительной. Не спрашивайте почему - это вопрос личного характера, достоинства и чести молодой девушки. В глубине души она мечтала, что Драко когда-либо поплатится за свои поступки и слова. И никто не укорял - ее друзья, Гарри и Рон, тоже ненавидели слизеринца. Или это была иллюзия?! И Гарри уже давно питал чувства к Малфою? Гермиона не хотела думать. Даже видя, как ее друг светится от счастья, возвращаясь от Драко, она не понимала, как такое вообще возможно. Но у медали, известно, две стороны. И у полуночи есть оборотная грань. За каждую секунду радости и хорошего настроения Гарри платил болью, что пронизывала его тело сотнями маленьких иголочек, которые в один прекрасный день стали болеть одновременно. И тогда Гермиона возненавидела Малфоя еще больше. Когда они c Гарри начали жить вместе, когда купили новый дом, когда пригласили ее с Роном на новоселье, когда впервые они вчетвером вышли в свет, даже тогда мисс Грейнджер продолжала ненавидеть слизеринца. Скорее всего, это было нечто подсознательное. Как сказал один философ "от плохих людей веет плохой энергией". Но Малфой исправился - Гарри упорно доказывал это всем и каждому, пока друзья не признали - Драко стал другим. Он был на стороне Ордена Феникса. В кругах Пожирателей Смерти его признали предателем и недостойным сыном своего отца. Никто прямо не приказывал убить Драко Малфоя, но Гарри считал это само собой разумеющимся. А Малфою было плевать на свою жизнь, он больше переживал за Поттера. Гермиона не догадывалась, что Драко может думать о ком-то другом, кроме себя самого. Она приятно ошиблась. - Скажи, Малфой, ты правда любишь Гарри? - Отвали, Грейнджер. - Почему ты не можешь ответить? - Отвали, я сказал. - О, Гермиона, Драко, привет! А что это вы делаете? - Решаем вопросы личного характера, Поттер, кофе хочешь? Я только что приготовил. - Да, спасибо. Сомнение рождает страх перед действительностью, заставляет сердце сжиматься в нерешительности, а ногти впиваться в ладони, оставляя еле заметные следы-полумесяцы на коже. Все похоже на самообман или самовнушение, кому что больше нравится или, вернее было бы сказать, кто на что способен. Поэтому, когда началась война, и Гарри одним из первых отправил сообщение в Орден Феникса, что он выступит на их стороне - Гермиона ни капли не удивилась. Зато когда Малфой сделал то же самое - ее глаза расширились от удивления, а рот открылся в немом вопросе. Она не знала, что и думать. Сколько пришлось вытерпеть скандалов и истерик, чтобы Драко забрал свои слова обратно и это чертово письмо, но Малфой был бы не Малфой. Его слова непоколебимы, даже когда противоречат здравому смыслу. И они ушли. Вдвоем, плечо к плечу, рука к руке. И Гермиона поверила. Поверила благим намерениям Драко и словам Гарри, что Малфой хороший. Ох, лучше бы она не верила, лучше бы думала, что он такой же мерзавец, каким был в школе. Тогда стало бы проще - она не терзалась бы муками совести, пытаясь уснуть. Однажды ночью Малфой позвонил и произнес всего одну фразу: "Любовь унижает человека, ненависть воспитывает и успокаивает...". Усмехнувшись, он повесил трубку, наверное, будучи уверенным в том, что ответит Гермиона. Как странно. Сколько ночей она не спала, обдумывая эти слова, размышляя, как там Гарри и Драко, все ли хорошо, хотя они раза три в неделю сообщали новости «с фронта». Через две недели по телевизору передали - война закончилась. Гермиона получила приглашение на светский раут, посвященный этому знаменательному событию. Большинство людей в черном, как будто вечер – не национальный праздник, а народный траур. Жертв было много, но имена пока не оглашались. Ни Гермиона ни Рон совершенно не беспокоились за Гарри – ведь письмо о том, что у них с Драко всё в порядке, доставили вчера утром. Когда гости расселись по местам, в зале погасили свет и на сцену вышел Невилл Лонгботтом, хромая и с перевязанной рукой. - Добрый вечер, дамы и господа. Сегодня мы собрались здесь, чтобы отметить окончание войны. Воландеморт повержен, Пожиратели Смерти убиты, некоторые содержатся под стражей и скоро будут приговорены к поцелую. На мониторах, развешенных по залу, загорелись списки убитых и без вести пропавших. Не найдя там ни фамилии Поттер, ни фамилии Малфой, Рон и Гермиона облегченно вздохнули, вновь обращая внимание на Невилла. Отовсюду уже слышались всхлипы, видимо, кто-то нашел своих близких. Гермионе было жалко всех этих людей, но в то же время она безумно радовалась, что беда обошла ее стороной. - Я хотел бы сказать отдельно о двух людях, которые отсутствуют в списке. Гарри Поттер и Драко Малфой. По сути, именно им мы должны быть обязаны удачным исходом войны. Драко Малфой, находившийся в команде капитана О'Харди, предложил план действий, позволивший окружить Пожирателей Смерти и заманить их в ловушку, предложенную Гарри Поттером, - Невилл замолчал, промокая лоб платком. - Ловушка сработала отменно, план действий тоже. Все, кто туда попал, были мертвы. - Лонгботтом опять замолчал. Такое чувство, ему что-то мешало говорить, как будто в горле стоял ком. - Я никогда не видел такого прекрасного дуэта, который ругался бы по сто раз на дню, но в то же время с полуслова понимал друг друга. Я никогда бы не подумал, что эти двое, так враждовавшие в школе, станут друзьями, и именно им мы будем обязаны тем, что сидим здесь и благодарим Мерлина за то, что все наконец-то закончилось. – Гарри и Драко ценой собственной жизни выполнили то, что не смогли сделать многие до них. Мы предполагаем, что они погибли, накрытые взрывной волной. Мы нашли все тела тех, кто был там. Но тел Гарри Поттера и Драко Малфоя обнаружить не удалось. Специальный отряд авроров продолжает поиски. Так почтим же память наших героев. Объявляю минуту молчания. Гермиона даже не заметила, как слезы потекли из ее глаз; она, словно зачарованная слушала слова Невилла и не могла поверить: "Гарри мертв. Драко тоже. Они умерли. УМЕРЛИ". Зал пребывал в оцепенении и молчании, пока Невилл не продолжил говорить. Но мисс Грейнджер уже не слушала ни его, ни пребывавшего в ужасе Рона. Она просто плакала, обуреваемая мыслями. И Гермиона никогда не узнает, что Малфой вызвался сделать все один, а Гарри даже слушать его не захотел. Она никогда не узнает, что Малфой запер Поттера в комнате, когда настало время приводить план в исполнение, а Поттер просто разнес дверь мощнейшим заклинанием. Она никогда не узнает, как неистово они целовались за пару минут до смерти. Она никогда не узнает, что Драко плакал и говорил Гарри, что тот слишком хорош в заклинаниях, раз так быстро снял его чары. Возможно, все и к лучшему. Она слишком плохо относилась к Малфою, чтобы после его смерти узнать - все оказалось напрасным и бесполезным. "Любовь унижает человека, ненависть воспитывает и успокаивает..." Наверное, Малфою с головой хватало любви Гарри. Гермиона ничего не видела перед собой - слезы застилали глаза. Сложно сказать, как она добралась до дома, затем до своего кабинета, включила ноутбук и открыла файл со странным названием "книга". Любой, даже мало-мальски известный журналист мечтает когда-нибудь написать книгу, можно даже небольшую. Гермиона относилась к разряду "известных и уважаемых", ее имя постоянно мелькало в журналах и газетах. Наверное, весь Магический мир знал, кто она такая. Этот файл был создан больше года назад, в один дождливый вечер, когда Гарри Поттер впервые наорал на лучшую подругу. Конечно же, из-за Драко Малфоя. В то время девушке казалось, что она умирает. Сердце болело, но разум хотел творить. Воображение работало на "ура". Включить компьютер и создать документ было легко, сложнее - напечатать первую строчку. Вторую. Третью. Сто пятьдесят страниц. Год творческой деятельности. Все впустую. Гермионе ничего не стоило выделить весь текст - все, что она так долго писала, - и нажать «delete». Она напишет другую книгу, не такую пафосную и драматичную. Она напишет о жизни и смерти. О себе, о них. Бумага все стерпит. И боль, и слезы, и одиночество. Голубой свет монитора немного ослеплял, когда девушка вздохнула и напечатала первое предложение: "Смерть?! Что ждет нас впереди..." Гермиона еще не знала, что допишет книгу до конца. А Макс Коннел, главный редактор издательства «Night tower», сделает предложение, от которого невозможно отказаться, и меньше чем через два месяца, роман поступит в продажу. Она не знала, что на первой странице напишет следующее посвящение: "Моим близким друзьям, Гарри Поттеру и Драко Малфою, чья любовь заставила меня пересмотреть свои взгляды. Чья жизнь заставила меня сделать свою лучше. Чья смерть позволила написать эту книгу и сказать "спасибо" за то, что вы у меня были". The End.
Ася: Прям плакать хочется ((( Понравилось.
Lady Evil: Ася На то он и deathfic =))) Спасибо.
nana: жаль только, что в последнее время создаются фики, в большинстве своем заканчивающиеся смертью персонажей или одного из них.
nana: совсем не плохо. 4+ из 5.
Lady Evil: nana Хм, просто этот фик родился под действием внешних обстоятельств...я потеряла любимого человека... Вот и получился ангст такого рода. Спасибо =)
полная версия страницы